уж те, кого при этом ревнуют, наперечет. За такое стоит выпить чего-то приличного.
— Флягу, — протянула руку алатка. — Спугнул песню, хоть касеры дай.
— Бражница и блудница! — припечатал Бонифаций, но флягу с пояса отцепил. — Не отравлено, ибо грех достойное питие губить.
— Вот-вот... Лучше зарезать. — Принцесса хватанула привычного пойла, привидевшийся рыжий конь фыркнул и умчался в призрачные горы, очень может быть, что навсегда, очень может быть, что со всадником. — Ну нравится он мне!
— Увечные влекут глупые сердца прежде распутных. — Ревнивец отобрал флягу и присосался. Красой он не блистал, зато не был балбесом и размазней. По крайней мере, до свадьбы.
— Вот и женился б на увечной, — отбрила алатка. — И дело б благое сделал, и мне бы жилы не мотал.
Они упоенно ругались, все ближе подходя к той грани, где перепалка перестает быть перцем и становится ядом, надо было прекращать, но Матильда закусила удила. У них с Дьегарроном ничего не было, но могло быть, если б она не боялась себя и зеркала, а кэналлиец — ее. Кэналлиец стал бы последним, выбив из памяти ночь с Робером и полгода с Лаци. Не стал. Нарезал круги, рвал цветы, жалел и профукал, да и она хороша, брыкалась, как мориска, а ее раз — и в стойло. Для ее же блага, в Сагранне это стало ясно, а тут этот с мальвами, ведь сам же собирал! Сам!
— А ну ответствуй, бражница, — взревел Бонифаций, плюхаясь на застеленное яркими кагетскими покрывалами ложе, — состояла ль ты в греховной связи с агарисским еретиком?
— С кем, с кем? — нахмурилась принцесса. — У меня, чтоб ты знал, все, кроме Лаци и шада, были агарисскими, а еретик один ты!
— Ох, глупа, — Бонифаций свел свои бровищи, — хоть и красой обильна, ну да в том и спасение твое. Краса женская Создателю угодна, что б там ханжи серые ни плели, а потому быть тебе в Рассвете. И мне быть, ибо благочинен, да и муки кой-какие претерпел... Только торопиться в кущи нам не пристало, не все души спасены, не все зло повержено, Паона многомерзкая торчит пока...
— Беды-то, — отмахнулась Матильда, — все равно ведь сожрете... Хаммаила вон сожрали.
— Не мы его сожрали, но грехи его. Не сбежал бы — глядишь, жив остался. Хороший человек по недосмотру ангельскому гибнет, и ангелы за то пороты бывают ветвями кипарисовыми. Поганцы ж конец свой по воле Его находят, и чем быстрей, тем для них же лучше, не все пакости свершить успевают, а стало быть, и спроса меньше!
— Слышала уже. — Разнеси Альдо конь еще в Агарисе, сколько бы внук не успел натворить, но считать его смерть благом?! — Сорок раз... Что за еретик тебе покоя не дает?
— Адриан твой безбожный. Чему ты с ним предавалась?
Предашься с таким, как же!
— Снам. Снам я предавалась, самым что ни на есть греховным.
— Верю. — Супружеского выдоха хватило б наполнить небольшой парус. — И отпускаю тебе тот грех, а теперь вспоминай, что говорил тебе ересиарх. Сдается мне, знал он немало, а кому и сказать, как не той, кого тело хочет, а душа от любви великой да глупой не позволяет. Налить?
Матильда молча протянула руку. Любви великой да глупой и впрямь хватало, но болтать Адриан не любил, зато спрашивать умел, как никто. Они и познакомились, когда молодой клирик с алым львом на плече явился узнать о Черной Алати, куда как раз собирался.
— Охоту он искал. — Матильда зачем-то пригладила кудри. — Золотую... Только не повезло ему, а вот... Эпинэ ее встретил, потому и до Талига в одну ночь добрался.
Приложения
В книге имеются следующие приложения:
– военные схемы;
– избранные легенды Золотых Земель;
– теоретические статьи
– список действующих лиц цикла.
Примечания
1
Рыцарь Мечей — придворная карта системы Таро. Означает, что вы на пути к цели, уже можно просчитать результаты. Если это человек, то энергичный, его сфера — конкретные дела. Быстро принимает решения, но лишен широты взглядов. Перевернутая карта (ПК) — вы находитесь в стадии начинания. Также означает человека, который не может выбрать, на чьей он стороне.
