Рэйчел Кейн
Смерть мертвого человека
Жить в Западном Техасе — все равно что в аду, только климат не такой теплый и соседи не столь симпатичные. Жить в Морганвилле, штат Техас, — все то же самое и еще целый мешок кое-чего похуже. Я- то знаю. Меня зовут Шейн Коллинз, я родился здесь, уехал и снова вернулся — все это, правда, не по собственной воле.
Итак, для вас, счастливчиков, никогда здесь не бывавших, небольшая прогулка по Морганвиллю. Это родной дом для двух тысяч жителей, которые дышат, и черт знает какого количества обитателей, которые в дыхании не нуждаются. То есть вампиров. Жить с ними невозможно, но и без них не получится, поскольку Морганвилль находится целиком в их руках. Не считая этого, город представляет собой скопление заурядных, скучных зданий-коробок постройки шестидесятых — семидесятых годов, словно застывших во времени.
Университет в центре, обнесенный стенами, существует как самостоятельный маленький город.
Ах да, еще здесь есть укромный, надежно охраняемый вампирский квартал. Я был там — в цепях. Очень приятное местечко — если вы любитель жутких публичных казней.
Когда-то я хотел сжечь этот город дотла, но потом случилось это… как его называют… прозрение? На меня прозрение снизошло вот так: однажды утром я проснулся и осознал, что, если Морганвилль и все живущие в нем исчезнут, у меня не останется вообще ничего. Все, кто мне небезразличен, кого я люблю и кого ненавижу, находятся здесь.
Прозрения — штука мучительная.
В тот день со мной случилось и еще кое-что. Сидя в закусочной Марджо, я вдруг увидел, как мимо окна снаружи движется мертвец. Увидеть мертвеца в Морганвилле — дело обычное, черт, один из моих лучших друзей — мертвец, но по-прежнему ворчит по поводу моих кулинарных достижений. Однако существуют мертвые-вампиры, каким и является Майкл, и прочие мертвые, к которым относился Джером Филдер.
Так или иначе, но Джером прошел за окном закусочной.
— Твой заказ! — рявкнула Марджо и метнула мне тарелку, словно мяч на третью базу.
Я не дал тарелке врезаться в стену, выставив руку как заслон. Верхняя часть булочки моего гамбургера шлепнулась на стол — в виде исключения, горчицей вверх.
— Вот поэтому тебе и не дают чаевых, — сказал я.
Марджо, уже нацелившаяся на следующую жертву, сделала мне неприличный жест.
— Можно подумать, ты когда-нибудь оставлял их, скупердяй.
Я продемонстрировал ей тот же жест.
— Тебе еще не пора отправляться на свою вторую службу?
— Какую еще вторую службу? — поинтересовалась она, замерев на мгновение.
— Ну, не знаю… Утешать скорбящих, может быть? Ты ведь такая чуткая.
В ответ я удостоился еще одного, даже более непристойного жеста. Марджо знает меня с тех пор, как я был младенцем, отрыгивающим молочную смесь. Она не любила Меня ни тогда, ни сейчас, но в этом нет ничего личного. Марджо не любит никого. Где же ей еще работать, как не в сфере обслуживания?
— Эй! — Я перегнулся через стол, чтобы взглянуть на ее удаляющуюся толстую задницу. — Ты видела, кто только что прошел за окном?
Она повернулась и свирепо уставилась на меня, впившись в круглый поднос острыми красными когтями.
— Пошел ты, Коллинз! Я здесь делом занята, мне некогда таращиться в окна. Хочешь еще что-нибудь или нет?
— Да. Кетчуп.
— Тогда возьми и выжми помидор.
Она заторопилась обслужить следующий столик… а может, и нет, кто знает, что ей в голову взбредет?
Я положил зелень на свой гамбургер, по-прежнему глядя на парковку за стеклом. Там стояли шесть машин. На одной из них прибыл я, позаимствовав транспорт у Евы, соседки по дому. Этот гигантский автомобиль напоминал океанский лайнер, и иногда я называл его «Куин Мэри», а иногда «Титаник», в зависимости он того, как он ехал. Большинство других машин на площадке были паршивые, выцветшие на солнце пикапы и ветхие, полуразвалившиеся седаны.
Поблизости не было видно ни Джерома, ни других ходячих мертвецов. Подумалось даже, не привиделся ли он мне, но я ведь не из тех, кто страдает галлюцинациями, и у меня не было никаких причин думать об этом типе. Мы не дружили, а вдобавок он был мертв уже не меньше года. Погиб в автомобильной аварии на окраине города, что в зашифрованном виде означает «застрелен при попытке к бегству», или как тут, в Морганвилле, называются подобные вещи? Может, разозлил своего покровителя-вампира, кто знает?
И, если уж на то пошло, кого это волнует? Если тебе выпало жить в Морганвилле, приходится приспосабливаться к соседству зомби, вампиров и прочим сверхъестественным обстоятельствам.
Я откусил от гамбургера и принялся жевать. Вот почему я захаживал к Марджо — сервис не ахти, зато подаются лучшие гамбургеры, которые я когда-либо ел. Мягкие, сочные, острые. Свежий, хрустящий салат- латук, помидор и немного красного лука. Единственное, чего не хватает…
— Вот твой проклятый кетчуп, — сказала Марджо и послала бутылку ко мне по столу, словно бармен в салуне из старых вестернов.
Я поймал бутылку и отсалютовал ею, но Марджо уже двинулась дальше.
Вытряхивая красную массу на свой гамбургер, я продолжал смотреть в окно. Джером. Да, загадка. Впрочем, аппетита она мне не испортила, что лишний раз показывает, какая вообще фантастическая жизнь в Морганвилле.
После ланча я выбросил Джерома из головы, потому что даже скверные манеры Марджо не мешают наслаждаться ее классными гамбургерами. Кроме того, мне пора было домой. Пять часов. Рабочий день заканчивался, совсем скоро закусочная будет кишмя кишеть посетителями, уставшими после целого дня тяжкого труда, и мало кто из них расположен ко мне больше, чем Марджо. Мне восемнадцать, и на меня уже начинали бросать взгляды, говорящие: «А не пора ли тебе подыскать работу, молокосос?»
Я люблю надирать людям задницы, но Добрая Книга права: гораздо лучше, когда ты делаешь это с кем-то, чем если кто-то делает это с тобой. Отпирая дверцу Евиной машины, я заметил на оконном стекле отражение чего-то у меня за спиной, что блокировало свет пылающего на западе солнца. Отражение было смазанное, расплывчатое, но тем не менее главное мне удалось разглядеть.
Это опять был Джером Филдер. А значит, я видел его на самом деле.
У меня мелькнула мысль, что надо бы сказать что-нибудь остроумное, но тут Джером схватил меня за волосы и треснул лбом о разогретый металл и стекло. Колени стали резиновыми, в ушах раздался странный, тонкий вой. Мир сначала побелел, потом покраснел, но тут Джером грохнул меня снова, и все провалилось в темноту.
«Почему именно я?» — ушел я удивиться и отключился.
Очнулся я чуть позже, подскакивая на заднем сиденье автомобиля Евы и капая кровью на обивку.
«Ох, дерьмо, она убьет меня за это», — подумал я, хотя, конечно, на данный момент кровь на обивке не составляла моей главное проблемы.
Запястья были связаны за спиной, щиколотки тоже, да так крепко, что руки и ноги онемели, пульс едва бился. Болело на лбу, где-то у самой линии волос, и еще, по-видимому, у меня было небольшое сотрясение мозга, потому что я чувствовал слабость и головокружение.
За рулем сидел Джером, временами посматривая на меня в зеркало заднего обзора. Машина грохотала, подпрыгивая на неровной дороге, и меня мотало на колдобинах, словно тряпичную куклу.
— Эй! — сказал я. — Ты ведь мертвец, Джером?
