Холли была настолько ошеломлена, что она автоматически сделала то, чего от нее ждали. Она оказалась в переулке, до того как успела осознать, что произошло. «Спектакля не будет? — думала она, когда возвращалась к главному входу театра. — Что же тут стряслось?»
Глава II
Юные детективы в курсе дел
— Вы даже представить себе не можете, что случилось! — выкрикнула Холли, появляясь из-за угла. — Что-то запредельное!
Пит и Миранда повернулись в ее сторону.
— У тебя и в самом деле ошалелый вид, — нахмурилась Миранда.
— Я озверела. Вся папина работа — коту под хвост. О чем только люди думают в этой труппе?!
— Погоди! Ты о чем? — прервал ее Пит.
Только Холли собралась объясниться, как открылась парадная дверь театра, из нее вышла молодая женщина и стала втаскивать рекламный щит с улицы в помещение. На вид ей было лет двадцать. У нее были коротко стриженные темные волосы и худенькое лицо с утонченными чертами.
— Здравствуйте, — обратилась к ней Миранда. — Мы принесли вам реквизит для спектакля.
Юная особа подняла глаза, и у Холли перехватило дыхание — настолько печальным был ее взгляд.
— Что-то не так? — спросил Пит.
Темноволосая девушка посмотрела на него и покачала головой.
— Все не так. — Она попыталась улыбнуться.
— Из-за того, что спектакль отменяется? — спросила Холли тихим голосом.
Миранда и Пит оторопели.
— Как? — вскрикнул Пит.
В глазах девушки тоже отразилось крайнее удивление.
— Откуда вы знаете? Мы сами узнали об этом только что. Ужасно! Для нас это трагедия!
Холли прикусила губу. Значит, актеры вовсе не виноваты, что спектакля не будет.
— Я зашла внутрь со служебного входа, и там какой-то дядька мне сказал, что реквизит вам не нужен, что спектакль отменяется.
До Миранда наконец дошло.
— Вот почему ты была такая пришибленная, — с пониманием взглянула она на подругу.
— Я решила, что актеры передумали выступать, — оправдывалась Холли.
Но сейчас девушка была озадачена другим.
— Разве мистер Дженкинз еще там? Я считала, что он ушел. Джайлз уволил его в ту же минуту, как отменил спектакль.
Холли вспомнила поведение человека в администраторской. Неудивительно, пожалуй, что он вел себя так, если он только что потерял все.
— Послушайте, — обратился Пит к девушке, — вы не хотите рассказать нам, что здесь происходит? А вдруг мы сможем вам помочь?
У девушки глаза были полны слез, и она говорила с трудом.
— Нам велено убраться из театра, и как можно скорее. Мы перестали существовать. Все, что мы сделали, и что мистер Бэнбери сделал для нас, уничтожено. И все потому, что нет завещания, которое он оставил.
— Какое отношение имеет завещание к отмене спектакля? — спросила Миранда.
Девушка вытерла глаза и высморкалась.
— Мне лучше объяснить все с самого начала.
— Было бы неплохо, — сказала Холли.
— Мы все так трудились над этой пьесой, которую Стив написал специально для мистера Бэнбери, потому что тот любил детективы. И когда мистер Бэнбери умер, Стив все-таки продолжал работу в память о нем. Ему она наверняка понравилась бы. И мы уже распродали все билеты на премьеру. — Девушка снова зашмыгала носом и высморкалась. — А теперь нам не дают ее сыграть.
Холли, Пит и Миранда только переглядывались, пока еще не улавливая связи.
— А при чем тут завещание? — снова вылезла с вопросом Миранда.
— И кто такой Джайлз, о котором вы говорили? — не удержалась и Холли.
— Я чувствую, что меня понять трудно. — Девушка шмыгнула носом в последний раз и объявила: — Меня зовут Джоан Картрайт. По-моему, эти вещи лучше внести внутрь. — Она растворила входные двери и жестом пригласила Юных детективов идти за ней в фойе. — Еще есть маленькая надежда, что премьера состоится, — говорила она, прислоняя щит к стене. — Сейчас этот самый Джайлз — племянник мистера Бэнбери — в театре. И Стив, наш главный, пытается уломать его, чтоб он позволил нам сыграть премьеру.
— А почему требуется его разрешение? — спросил Пит, когда они следом за Джоан входили в двери театра.
— Потому что он хочет продать театр как можно скорее.
— У него есть на это право? — удивилась Холли.
Джоан только пожала плечами:
— Он считает, что да. Судя по всему, мистер Бэнбери не оставил завещания, а Джайлз его единственный наследник. — Джоан толкнула дверь, ведущую в зрительный зал.
— Вау! — сорвалось с языка у Миранды. — Суперкласс!
Холли оглянулась по сторонам. Зал был небольшой, но в нем было все, как в настоящем академическом театре. Ряды красных бархатных кресел стояли на полу под большим наклоном к сцене. Балкон проходил по трем сторонам.
— Посмотри на эти уютные ложи, какие они нарядные! — восхитилась Миранда. — В такой ложе сразу почувствуешь себя королевой.
Холли посмотрела, куда показывала подруга. С обеих сторон сцены было по две ложи, каждая могла загораживаться шторой в цвет кресел. Потом она перевела взгляд на сцену, где стояли несколько человек и что-то обсуждали.
Среди них был мужчина средних лет в черном костюме. Он стоял спиной, и Холли разглядела его лысеющую голову.
— Это Джайлз Бэнбери, — пояснила Джоан. — А вон тот блондин — Стив. Он актер, режиссер и менеджер по совместительству. Фактически он глава труппы. Сам он начинал с нуля. Потом уже, когда мистер Бэнбери побывал на нашем спектакле, он предложил нам этот театр.
Холли посмотрела на высокого, худощавого молодого человека с копной светлых волос. Лицо его выражало беспокойство и даже тревогу. Рядом был другой молодой человек, рыжеволосый, и две молодые женщины — одна светлая, другая темненькая. Они держались вместе.
Говорил человек в черном костюме, и каждое его слово долетало до задних рядов зрительного зала, хотя он стоял спиной.
— Все, что мне от вас нужно, — это чтобы вы съехали отсюда как можно скорее. Застройщику необходимо начать работу. Дело не терпит.
— Но мы не можем просто взять и уйти, — сказал рыжеволосый. — Мы репетируем пьесу много недель. Зрители знают это и ждут. Мы не можем их подвести.
Человек в черном костюме цинично расхохотался.
— Да, искусство не переживет такой утраты. Смешно! Что вы о себе думаете? Что вы труппа Королевского шекспировского театра? Кучка бездарных прихлебателей, которая беззастенчиво залезла в кошелек к моему дяде.
— Неправда! — вскипела светловолосая молодая женщина и выступила вперед. Лицо ее пылало от гнева, и глаза потемнели. — Вы не имеете права так говорить! Ваш дядя ценил нас, мы это чувствовали. Он
