— Заявление в суд, что ли, сочиняешь? — поинтересовалась супруга. — Сочинитель нашелся… Салтыков-Щедрин!
Федор Ильич в сердцах скомкал бумагу:
— Ничего не выходит.
— И не выйдет! — решительно заявила жена. — Твое дело — капусту из магазина носить. И редьку. А тут специальный ум требуется. Юридический! Давно бы умных людей попросил.
— Да я к Ваське неделю пристаю, а ему все некогда!
— Нашел юриста!.. Василий, он ведь в целом типа тебя, только помоложе и при нагане… Тут настоящего юриста надо!
— Так настоящему платить надо! — возмутился Федор Ильич. — И по-настоящему!
— Тогда нечего и бумагу переводить. Тоже денег стоит.
— Вот уж дудки! — Федор Ильич поднял указательный палец. — Это Васька со службы бесплатно принес!
— Надо же, польза от Васьки! Удивил! Слышь, Федь, морковь кончилась. А без моркови — и капуста не капуста. Закусывать-то зимой…
Рогов с утра тоже корпел над листом казенной бумаги. В ожидании важного звонка — оперов вот-вот могли сорвать на очередное совещание — Васька нервно покрывал лист загогулинами и закорючками. Прервался, когда неожиданно нагрянул Виригин.
Любимов долго и неодобрительно изучал Максово удостоверение.
— Ну-кась, ну-кась… Виригин Максим Павлович. Это мы и без ксивы, положим, в курсе, что Максим Павлович… Состоит в должности помощника адвоката городской коллегии.
Жора взглянул на фотографию, потом внимательно на Виригина, словно видел впервые, потом снова на документ.
— Надо же, похож. Практически одно лицо. Ну, дела! Вась, хочешь полюбоваться? Как же тебя к ним занесло? Всю жизнь ловил, ловил — и вдруг на тебе. Адвокат Виригин…
— Пути пенсионера МВД неисповедимы, — грустно пошутил Виригин, пытаясь скрыть неловкость.
— Еще неизвестно, куда нас занесет, — задумчиво сказал Рогов, крутя в руках удостоверение. Будто бы в нем могло обнаружиться второе дно.
— Уж только не в адвокаты, — отрубил Любимов.
— Не зарекайся, Жор, — возразил Рогов. — И потом, вспомни, ты же сам говорил: «Адвокат — друг человека». Шишкин наизусть выучил…
— Не так я говорил… — поморщился Жора. — Я говорил, что адвокат адвокату свинью не съест… То есть, это… глаза не выклюет. И вообще, если мент — это карма, то адвокат — это национальность. Мне к ним нельзя. Я на первом же суде попрошу своему подзащитному срок накинуть. По привычке. И меня сразу вытурят.
— «Адвокат — тоже человек», твои слова, — напомнил Виригин.
— А ты мне и поверил?! Я ведь пошутил.
— Куда ж мне было деваться, Жора?..
— Шел бы, как все, офисы охранять, — иронично прищурился Любимов. — Тепло, светло, и мухи не кусают. Одно неудобство — курить надо на улице.
— Туда я всегда успею, — Максим не скрывал раздражения. — И для вас там места попридержу.
— Макс, не слушай его! — посоветовал Рогов. — У нас просто день сегодня тяжелый. Зато денег заработаешь.
— На наших костях, — добавил Любимов. Он повернулся к Виригину: — Тачку новую еще не купил?..
— Ага, купил, — огрызнулся Максим. — Вон, видишь, «шестисотый» под окном стоит. Я всего-то две недели тружусь…
Как ни странно, роговские слова «у нас сегодня тяжелый день», задели его за живое гораздо больше, чем подколы Жоры.
— Где?.. — Рогов подошел к окну. Внизу вороны дрались из-за куска хлеба. — Нету «шестисотого». Угнали, Макс!..
— И хрен с ним.
— Он завтра новый купит, — не унимался Любимов. — «Шестьсот первый»! Ты, Макс, наверное, думаешь, что будешь в судах пламенные речи произносить и невинных от беспредела следствия «отмазывать»?.. Как Плевако Веру Засулич? Так вот: адвокаты сейчас не защищают, а «решают вопросы». Усек?.. Так что готовься водку в «Кресты» таскать, «малявы» передавать, проституток подсудимым доставлять и свидетелей обрабатывать.
— Можно ведь и без этого обойтись. Адвокаты разные бывают… — Виригин уже жалел, что навестил бывших коллег.
— Тогда и на велосипед не заработаешь, — ухмыльнулся Любимов.
— У меня есть велосипед. И вообще мне много не надо.
Ему хотелось уйти. Какой же все-таки Жора вредный и ограниченный человек! Всех по себе судит. Только свою правду знает.
А правда — она ведь у каждого своя.
Или нет?
— Чего ты к нему пристал, Жора? — вступился за Виригина Рогов. — Он что, по своей воле на пенсию дернул?
— Ладно, не обижайся, — обмяк Любимов. Он быстро заводился и быстро отходил. — Ты как туда попал-то?
— Борю Мыльникова месяц назад встретил, мы с ним еще в районе работали. Он — следаком, я — опером. Вроде ничего был мужик… Позже он начальником следствия стал, а когда на пенсию вышел — в адвокаты подался. Предложил к нему помощником, чтоб опыта поднабраться.
— Смотри, не перебери, — опять начал заводиться Любимов.
— Надо к тебе тестя направить. Ему как раз адвокат нужен, — вспомнил Рогов. — Возьмешься?
Коротченко сбегал за холодным пивом (Брилев раскошелился на «Хайнекен»), принес еще воблы — на этот раз уже очищенной, в пакетике. Выпили, закусили, но настроение не улучшалось. Коротченко порассуждал, что чищеная вобла хоть и удобна в потреблении, но когда сам чистишь — вкуснее. Друзья лишь вяло кивнули. Попробовали поговорить о бабах, Брилев на секунду воодушевился, рассказал, какую классную проститутку нашел в салоне в Басковом переулке: «Свежак! Красотка, лет двадцать, не больше, ноги от зубов, сиськи супер… По всем понятиям, не меньше чем на сто баксов, а то и больше, а там — за тыщу рублей…» Но как-то быстро сник, скомкав рассказ.
— Фиговы, мужики, наши дела, если коротко, — выразил общее настроение Женя Коротченко. — Последняя пересдача осталась.
Самому ему, в общем и целом, было по барабану. Не слишком нравилось Жене учиться. Переживал, конечно, возмущался, но больше для порядка.
— Если Кощей завалит, точняк отчислят. Голову на пенек кладу, — вздохнул Стукалов.
— И придется тебе, Серега, в свой Урюпинск возвращаться. Там, поди, и «простиков» нет? Не дошла еще цивилизация? — попробовал пошутить весельчак Коротченко.
— Не Урюпинск, дурак, а Бобруйск! Всё там есть. Дело не в том. По весне в армию загребут. Тогда финиш. Тебе хорошо, Женька, с белым билетом. А у нас ведь не Россия, у нас даже не откупишься.
— А меня отец откупать отказался. Говорит: вылетишь с института — поедешь в Читу, сортиры чистить. Нет, я из-за этого козла в армию не пойду!.. — резко встал Брилев.
— А куда ты денешься?
— Встречусь с Кощеем. Поговорю как следует.
— Денег он не возьмет. Многие пытались, — напомнил Коротченко. — Этому скелетону они не нужны. В гроб скоро. Так что проще сопромат выучить.
