выборы» со сцены на Новом Арбате звучит и лозунг «Свободу Pussy Riot!». На следующий день тогдашний глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин заявляет: Pussy Riot должны покаяться и начать новую жизнь, иначе «их ждет трагичное, ужасное будущее».
Через несколько дней арестовывают третью предполагаемую участницу группы – 29- летнюю Екатерину Самуцевич.
Звонят домой: скоро ли Катя придет?
Катя с детства жила с отцом Станиславом Олеговичем в квартире на Рязанском проспекте и всегда была замкнутой. Ее мать умерла, когда ей было 19. У Кати, признается 73-летний отец, всегда были комплексы по поводу внешности: невысокая, не красавица, ухажера найти трудно. «Она, видимо, считала, что никакая одежда не поможет, и отказывалась, когда я ей предлагал сходить и что-нибудь получше купить. А ухажеры все равно были – некоторые до сих пор звонят домой, спрашивают, скоро ли Катя придет. Я отвечаю, что не скоро.»
Катя с медалью окончила школу, в институт поступила без экзаменов, попала в НИИ оборонной промышленности, разрабатывала программу для подводной лодки «Нерпа». «Когда ее направляли во Владивосток в командировку, я ей категорически запретил туда ехать, – вспоминает Станислав Олегович. – И правильно сделал: на испытаниях подлодки произошла авария, и погибли 30 человек. Ее уволили, и она стала работать программистом».
А потом она пошла учиться в Московскую школу фотографии и мультимедиа имени Родченко. «Вот с этими ребятами познакомилась, философов французских начиталась, – вздыхает Станислав Олегович. – Она стала меньше обсуждать со мной свои занятия и свои увлечения в связи с моими резко отрицательными высказываниями в адрес этого самого современного искусства».
По словам однокурсников по школе Родченко, Катя всегда была человеком замкнутым, неразговорчивым, никогда не бывала на виду, хотя всеми считалась очень талантливым художником. У нее была лучшая дипломная работа на курсе. Идея заключалась в том, чтобы сделать произведение искусства с помощью компьютерного вируса, который заменял бы слова, показанные в интернет-браузере, на произвольный набор слов. При этом текст должен был сохранить синтаксис, так что читатель даже не сразу бы понял, что контент изменен. Руководителем дипломного проекта Самуцевич был Алексей Шульгин, известный художник, участник арт-коллектива Electroboutique. Работа Кати потом участвовала в ряде выставок.
В школе Родченко Катя и познакомилась с Петром Верзиловым и Надеждой Толоконниковой – перед одной из акций группы «Война» они пришли туда в поисках участников. Откликнулись несколько человек, но большинство быстро потеряли к этому интерес – в отличие от Кати.
Николай Дегтярев, один из выпускников школы Родченко, размышляет, почему именно туда отправились активисты «Войны»: «Чему учат в школе? По большому счету, технические и теоретические дисциплины распределены поровну. С техникой все понятно – это фото, видео, звук и свет. К теоретическим относятся в основном различные виды «историй»: история современного искусства, история фотографии, видео и медиаарта. Почему «Война» пришла сюда? «Новую кровь» они могли найти абсолютно в любом месте, для этого наше государство создало все необходимые условия. Но сам факт, что студенты школы по большей части в курсе деятельности группы «Война», бесспорен».
Самуцевич называла себя в группе «активисткой Кэт» и «киберфеминисткой». «Киберфеминизм борется с сексистскими техногенными желаниями общества, также и Клара Цеткин в свое время боролась с предрассудками, запрещающими женщинам участвовать в выборах», – объясняла она в интервью журналу «Квир». По мнению Кэт, феминизм в России все еще актуален: «Про социальное равенство полов – это чушь, зарплата у женщин сейчас меньше – почитайте статистику по вопросу дискриминации женщин на рабочем месте – и это проблема стоит не только в России, но и во многих благополучных странах».
После раскола «Войны» Катя осталась с москвичами Надей и Петей. Ее возмущало, что идеолог питерской фракции арт-группы Плуцер-Сарно подавал акцию феминистского крыла «Войны», когда девушки насильно целовали женщин-милиционеров, как акцию, спродюсированную Верзиловым. «Потрясающе! Что бы вы, будучи женщиной, ни делали, общество всегда найдет мужчину-руководителя, мужчину-идеолога, который (как вы неожиданно узнаете однажды!) сделал за вас всю интеллектуальную работу», – жаловалась она.
Отец знал, что дочь участвует в каких-то акциях, спорил с ней о методах борьбы. В их семье ругать власть считалось естественным, но на митинги Станислав Олегович не ходил. «Я, как инженер, в первую очередь думаю об эффективности, – объяснял он друзьям Кати в перерыве между заседаниями суда. – Я говорил, что методы должны быть в рамках демократических процедур, что так ничего не добьешься. Она отвечала, что я ничего не понимаю».
Удивление отца вызывал и ее интерес к феминистскому движению. «Я ей объяснял, что в нашей стране женщины могут занимать многие должности, а в некоторых учреждениях женщины превалируют, в частности в судах. И ущемления прав женщин у нас не существует», – вспоминал он.
Станислав Олегович на выборах всегда голосует за коммунистов, но Катю он крестил еще в детстве (при этом из всех трех арестованных участниц Pussy Riot Катя единственная, кто в интервью не называл себя христианкой). При советской власти церковь была гонима и поэтому пользовалась уважением и поддержкой интеллигенции, отсюда интерес в семье к церковной идеологии, объясняет Станислав Олегович. Несколько икон у него «стоят в шкафу».
«Я считаю, что вот акция в храме была неправильной, но свою дочку люблю и поддерживаю – с ней поступают несправедливо, – пояснял он журналистам во время процесса. – Просто поражает разгул, спровоцированный деятелями церкви и власти. Я не хотел бы давать оценку РПЦ и другим властным структурам, но все, что происходит, наносит огромный вред как церкви, так и государству, независимо от окончательного решения суда». В тот день Таганский суд в очередной раз продлил содержание под стражей трех солисток.
На меня напала феминистка- лесбиянка
Пока девушки в тюрьме, за ее пределами нарастают споры по поводу их выходки. Совет православных общественных объединений требует наказать участниц Pussy Riot «по всей строгости закона». «Если Россия стерпит произошедшее, значит, ее можно брать голыми руками», – говорится в документе, распространенном советом 15 марта 2012 года. По интернету расходится скан письма к Генеральному прокурору России, которое публично зачитывают священники в московских храмах. Его авторы требуют привлечь девушек из Pussy Riot к уголовной ответственности за разжигание религиозной вражды. (Представитель Московского патриархата Владимир Легойда «успокаивает» общественность: письмо не было спущено «сверху», просто отдельные люди в РПЦ возмутились и выступили с инициативой.) После этого и Союз казаков России требует наказать Pussy Riot со «всей силой и строгостью закона», а заодно и проверить интернет-пользователей, которые распространяли видео с панк- молебном.
24 марта патриарх Московский и всея Руси Кирилл называет акцию группы Pussy Riot глумлением над святыней: «Появляются люди, которые оправдывают это кощунство, минимизируют его, стараются представить это как некую забавную шутку, и печально, и горечью сердце мое разрывается, что среди этих людей есть те, кто называет себя православными».
Группа Pussy Riot отвечает открытым письмом: их акция была настоящей молитвой, а «горячая и искренняя молитва не может быть глумлением и святотатством – в какой бы форме она ни происходила, а потому нельзя говорить, что мы оскверняли святыню, что мы глумились над святыней». Они уверены: их слова не могли оскорбить чувства искренне верующих. «Наша молитва оскорбила только Путина и его опричников, и теперь три женщины брошены в тюрьму, матери отняты у маленьких детей, а с чиновных верхов раздаются ежедневные призывы продолжить аресты и наказания».
28 марта организация «Всемирный русский народный собор» объявляет Pussy Riot «тоталитарной сектой», за которой стоят «влиятельные владельцы шоу- бизнеса». Депутат Госдумы и певец Иосиф Кобзон сравнивает девушек с исполнителями теракта в «Норд- Осте». «Кто-то привел в «Норд-Ост» молодых ребят – там же самому старшему было 23 года. Они же не сами придумали. Этих девиц, которые показывали грудь в храме Христа Спасителя, их кто-то организовал», – говорит он в интервью телеканалу «Дождь» (и по этим словам можно догадаться, что ролик он сам, очевидно, не смотрел).
В апреле Правозащитная ассоциация Amnesty International признает трех арестованных девушек узниками совести и требует «незамедлительно и безоговорочно освободить их из-под стражи». А 4 июня депутат Госдумы Алексей Журавлев обещает к осени подготовить законопроект по изменению 282-й статьи Уголовного кодекса – «экстремистской». Депутат хочет выделить оскорбление религии в отдельную статью. Эту идею горячо приветствует член президиума Конгресса русских общин, помощник вице-премьера Дмитрия Рогозина Александр Босых.
Босых к этому моменту успел прославиться тем, что на пикете 8 марта в поддержку Pussy Riot он ударил кулаком по лицу режиссера Таисию Круговых, которая стояла с плакатом. А потом сообщил, что не жалеет о своем поступке: «На меня напала феминистка-лесбиянка – получила по лбу. <…> Самолюбие уязвлено. Брезгливо. Но надо! Вышел бы я еще раз – да пожалуй!»
Правозащитница Анна Каретникова из Союза
