пол. Затем, крепко обхватив Дени за бедра, притянул ее к себе и усадил на колени. Ни секунды не раздумывая, она все телом прильнула к нему и обняла за шею. Чтобы ей было удобнее, Куинн чуть-чуть изменил позу, Дени спрятала лицо у него на груди и еще крепче прижалась к нему. Халатик распахнулся, и в ушах Дени зашумело, сердце забилось с такой силой, что казалось — еще немного, и оно вырвется из груди. Еще никогда прежде ей не доводилось испытывать такого острого, всепоглощающего желания. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он поцеловал меня! — взмолилась она.
И словно услышав беззвучную мольбу девушки, Куинн притянул ее себе и, слегка наклонив голову, нежно коснулся губами шеи, а потом яростно, словно не в силах больше бороться с самим собой, впился в губы.
Язык и волшебные руки Куинна продолжали ласкать и возбуждать ее. Он едва прикоснулся к груди Дени, как в тот же миг соски ее напряглись, а тело будто свело легкой судорогой. Куинн был опытным любовником. Он не торопился поскорее раздеть девушку. Ее шелковое белье, поверх которого скользили его руки, только усиливало возбуждение. Дени полностью перестала контролировать себя. Упершись обеими руками в край стола, она выгнула спину, застонала и скрестила у него за спиной ноги. С большим трудом Куинн продолжал сдерживаться. Из холодного, уверенного в себе бизнесмена он превратился в страстного, теряющего контроль над собой человека. Глаза его горели, по лицу стекали капли пота, руки заметно дрожали… На секунду он замер и чуть отстранился от Дени. Испугавшись, что Куинн сейчас остановится, Дени резко оттолкнулась от стола и впилась ногтями ему в спину.
— Ну, давай же! Давай! Я больше не выдержу! — умоляла она Куинна, и в глазах ее стояли слезы.
— Господи, неужели ты думаешь, что я могу сейчас остановиться! — воскликнул Куинн и, дернув за молнию, расстегнул джинсы.
Вот и все! Теперь он мой! — подумала Дени, собираясь уже впустить его в себя…
— Кошелек! Куда я дел кошелек? — неожиданно услышала она.
Куинн судорожно хлопал себя по карманам и пытался нащупать свой кошелек. Убедившись, что его там нет, он потянулся к среднему ящику стола, выдвинул его и, увидев кошелек, вздохнул с облегчением.
Дени наконец сообразила, в чем дело, и выругала себя за то, что ей самой эта мысль не пришла в голову — надо же позаботиться о предохранении!.
— Вот теперь я целиком и полностью твой, — прошептал он и, крепко обхватив ее руками, вошел в нее. Через пару-другую минут они одновременно испытали сильнейший оргазм. Однако передышка длилась недолго. Горячая волна вновь накатила и накрыла их с головой. Во второй раз ощущения были еще сильнее и ярче. Казалось, что каждый из них только и думал о том, чтобы доставить удовольствие другому…
Глава шестая
На следующий день Куинн решил отпраздновать успешную покупку на аукционе. Рано утром он позвонил в морское агентство и зафрахтовал десятиметровый катамаран. Когда Дени проснулась, он предложил ей:
— Давай устроим себе сегодня выходной и будем целый день наслаждаться жизнью.
— Кто бы возражал! — со смехом откликнулась девушка.
Погода была чудесной, на небе ни облачка, смотришь вдаль, и не различишь, где кончается небо и начинается океан. Они быстро доплыли до небольшого острова, окруженного коралловыми рифами, и пришвартовались к берегу. Не тратя зря времени, Дени и Куинн нацепили ласты, взяли маски и трубки для подводного плавания и отправились купаться. Все утро они плавали среди рифов и любовались подводным царством. Ближе к полудню, когда на остров нагрянули толпы туристов, они спрятались в маленькой, скрытой от посторонних глаз бухте на самом дальнем конце острова.
Настроение у Куинна было отличное. Впервые за все время, проведенное в Порт-Дугласе, он не страдал от жары и высокой влажности. Возможно, его организм наконец адаптировался к местному климату.
— Вот это жизнь! — воскликнула Дени, поднимаясь на палубу. На ней был зеленый бесформенный балахон.
Куинн, конечно, предпочел бы, чтобы она все время ходила в бикини, но у нее была слишком нежная кожа.
Ничего страшного, утешал он сам себя, я и так прекрасно знаю, как она выглядит на самом деле. И обязательно увижу еще раз!
Куинн открыл стоявшую рядом с ним корзинку с едой. Достал из нее аппетитно выглядевший сандвич, положил его на тарелку и протянул Дени.
— О, спасибо! — обрадовалась она. — Как ты догадался, что я зверски хочу есть? — С этими словами она опустилась в шезлонг и вытянула ноги.
— Ты раньше плавала на яхте? — спросил Куинн.
— Нет. Ховард не любил океан.
— Он всегда диктовал тебе, что ты должна делать и как себя вести?
— Да нет. В принципе он редко высказывал свое мнение, но иногда давал понять, когда ему что-то не нравилось. Поскольку он оплачивал все мои счета, то я старалась не спорить с ним.
Дени вытащила из ведерка со льдом бутылку красного вина и налила полбокала.
— Будешь пить? — предложила она Куинну.
— Спасибо, не хочу, — с полным ртом ответил он и потянулся за минеральной водой.
Поставив тарелку на колени и взяв в руки бокал, Дени удобно устроилась в шезлонге и продолжала:
— Он всегда относился ко мне лучше, чем к остальным родственникам. Ховард прекрасно знал, что я не собираюсь ни вмешиваться в дела корпорации, ни претендовать на президентское кресло.
— Это он купил тебе студию?
— Я взяла у него взаймы денег, но почти все уже вернула.
— Как ты думаешь, почему они так и не поженились?
Куинну хотелось бы знать, почему этот подлец так и не признал Дени своей дочерью.
— Кто? — не понимая, о ком он говорит, спросила Дени.
— Твоя мать и Ховард.
Она отпила вина, а потом все так же удивленно сказала:
— А почему они должны были пожениться? Ведь она же была его свояченицей.
— Если они смогли прожить столько лет в одном доме, то наверняка любили друг друга, — пробормотал он в ответ.
— До тех пор, пока он не начинал шляться по бабам, они действительно напоминали старую семейную пару, — хмыкнула Дени.
— Но твоя мама все еще живет там? — Куинн никогда не видел Соню, но он регулярно читал газеты. Довольно долго в них обсуждались взаимоотношения Ховарда Блекстоуна с его свояченицей. Естественно, газеты не обошли своим вниманием и Дени. И хотя пресс-служба Ховарда всячески отрицала все предположения газетчиков, большинство людей, включая и Куинна, считали, что Дени — любимый ребенок Ховарда.
— Я знаю, что все вокруг думали, что мама была любовницей Ховарда, — грустно отозвалась Дени. — Я привыкла не обращать внимания на косые взгляды и сплетни, которые преследовали нас всю жизнь. Люди не понимают, что у моей мамы больше благородства, чем у них всех, вместе взятых.
— Но ты же страдала от этого.
Если он хотел жениться на Соне и не признавал Дени своей дочерью, то зачем тогда держал их у себя в доме? — недоумевал Куинн.
Дени тяжело вздохнула и устало произнесла:
— Послушай, я знаю, что ты терпеть не можешь Ховарда, и не сомневаюсь, что у тебя для этого есть
