лица ничуть не изменились, даже показалось, что в них проскользнуло торжество.
– Ты врёшь! Наше божество предупреждало нас, что многие захотят прикрыться её именем.
'Именно таких, – говорила нам она, – нужно убивать в первую очередь'.
М-да, вышла небольшая накладочка. Прокол, так сказать. Ну кто знал, что это божество такое сообразительное? Но важно было другое. Божество было женского рода, а это, если хорошо постараться, могло сыграть и в мою пользу.
– Я хочу видеть божество, у меня для неё есть сообщение!
Главное, увидеться с этой дамочкой, конечно, если она действительно существует. А там, глядишь, всё образуется.
Старичок вскинул глаза к небу, поморщился, а затем, покопавшись в складках одежды, вытащил на свет небольшую замусоленную книжонку. Полистав её, он нашёл то, что искал, и торжественным голосом зачитал:
– А тот, кто захочет увидеться со мной или будет иметь для меня что-либо, подлежит сожжению на костре, – старичок захлопнул книгу и, не глядя на меня, сказал: – Твоя смерть откладывается. Нам нужно немного времени, чтобы приготовить костёр.
– Но это несправедливо!
– Высшая справедливость – это смерть!
Анархисты, палачи, убийцы, террористы! Ну и порядочки здесь. Я решил испробовать свою козырную карту.
– Уважаемый, – обратился я к старичку, инстинктивно чувствуя, что он является старшим в этом судейском корпусе. – Вам что-нибудь известно о варрканах?
Если я ожидал потрясения, то его не последовало.
– Варрканах? – переспросил старичок, тщательно просмаркиваясь. – Ну как же, слышали. А при чём здесь варрканы?
– Дело в том, – внутренне я уже праздновал очередную победу, потому что заметил, что при слове 'варркан' многие насторожились, что я и есть варркан!
Какие у них были лица! Только писать картину: падение тунгусского метеорита. Я попал в точку. Надо было именно с этого и начинать.
Старичок покачал головой.
– Да не можешь ты быть варрканом!
– Это почему я не могу быть варрканом? возмущение переполняло меня через край. Первый раз сказал правду и оказался неправ.
– Потому что варрканов больше нет!
– Как же нет, если вот он я?
– Если бы ты был варрканом, то никакого разговора бы вообще не было.
– Че? – не понял я. Дурная привычка говорить непонятные вещи.
– Будь ты варрканом, ты не дал бы взять себя в плен. А вообще-то ты мне нравишься!
Нам ещё не попадался такой лжец, как ты, приятно будет убивать такого хорошего человека.
'Лучше бы оставили этого хорошего человека в живых, – подумал я. – Странная логика. А насчёт варркана он, пожалуй, прав, какой я сейчас варркан? Одно название'.
– Ладно! Ваша взяла! – согласился я со всеми обвинениями. По толпе прошёл облегчённый вздох. – Никакой я не варркан и не посланник вашего божества. Я простой человек, который потерял семью и маленьких детей. Я потерял свой кров, и всю жизнь меня преследуют одни неудачи.
Таким манером я заливал ещё минут пятнадцать. От всех тех бед, которые я живописал, меня самого прошибла слеза. А что говорить о тех, кто все это слушал впервые, да притом из уст профессионального рассказчика. Люди плакали навзрыд, слушая мои причитания по поводу гибели моей семьи, надежд, мечтаний.
Правда, было несколько неприятно наблюдать за тем, что, продолжая плакать и сочувствовать, ребята продолжали в то же время организовывать костёр. Поняв, что ничего путного мне этим цирком мне добиться, я замолчал.
Какой-то мужичок с притороченным к поясу ножом, годным разве что для забоя крупного рогатого скота, предложил побыстрее прервать все мои мучения и отправить на тот свет.
Ничего подобного я не хотел. Но мужчина демонстративно вытащил нож и попробовал воплотить своё милосердие в реальность.
Видя такое дело, я поднапрягся и закричал:
– Только костёр, чёрт побери, только костёр!
Не хватало мне быстрой и мгновенной смерти! Вот костёр – другое дело. Долго горит, времени много. Может, чего и случится? Меня поддержало большинство, я получил ещё одну отсрочку.
Между тем, шутки шутками, а горка дров продолжала стремительно расти. Костерок должен был получиться на славу. Весть разнеслась по всей деревне, и каждый норовил приложить свою руку к этому благородному занятию. Мне же хотелось, чтобы вокруг всего этого дела было поменьше спешки и побольше торжественности. Именно об этом я и попросил старичка.
– Твоё сожжение будет выполнено в самых лучших наших традициях. Не надо думать о нас плохо.
