Я резко приподнял её подбородок рукой и заставил посмотреть мне в глаза.
– Шимес! Я не люблю шутить! Или мы будем говорить на интересующую нас… меня, тему, или ты больше не увидишь неба.
– Но тогда умрёт и твоя невеста, – я еле сумел разобрать хриплые слова.
Шимес больше не была похожа на госпожу.
Скорее она напоминала испуганного воробья. Но мне нельзя было заблуждаться и поддаваться милосердию. На кон поставлена не только моя жизнь, но и жизнь моей будущей жены. А уж за неё я сверну шею кому угодно.
– Моя невеста, говоришь? Разве твоя жизнь может сравниться с жизнью какой-то земной женщины. Мне всё равно, умрёт она или нет.
Я понял, что немного переиграл, и, стараясь исправить ошибку, быстро сказал:
– Но ты умрёшь сразу, как только умрёт она. Запомни это. Если с моей… невестой чтонибудь случится, ты умрёшь. Слово варркана!
Ты всё поняла? Я спрашиваю, ты всё поняла?!
Я заставил её сказать 'да'. И ещё я увидел, как в её глазах вспыхнули искорки страха. Я часто видел такое. Варрканы слишком опасны и безжалостны. Это известно всем. А уж если варркан дал слово, то не существует никаких препятствий для его выполнения.
– И ещё. Мне не нравится, как дрожат руки у этого раба. Прикажи привязать верёвку. Ну!
Шимес слабым голосом отдала приказ, который, к моему глубокому удовлетворению, был выполнен. Впрочем, солдаты не отошли от верёвки ни на шаг. Их командир, этот малый Милах, бесновался вокруг квадрата, выкрикивая в мой адрес какие-то слова. Мне это надоело, и я, убедившись, что Илонее пока не грозит непосредственная опасность, сотворил заклятье тишины, после чего мы погрузились в энергетический столб, куда не проникали никакие звуки.
Шимес затравленным зверьком смотрела на меня.
– Надеюсь, ты уже жалеешь, что связалась с таким варрканом, как я?
Леди уже достаточно пришла в себя, чтобы говорить со мной нормально.
– Ты ублюдок!
– Ого-го!
– Ты грязная скотина!
– Первый раз слышу!
– Ты мерзок!
– Достаточно, – мне надоело, что меня поносит какая-то девчонка. – Ты никогда не слышала, как хрустят шейные позвонки, когда у человека, а особенно у женщины, сворачивают голову? Я могу продемонстрировать тебе это.
– Ты…
Я отвесил ей хорошую пощёчину, которая могла привести в чувство и не такое хрупкое создание. Было неприятно это делать, но что ещё мне оставалось?
– Надеюсь, я не сделал тебе слишком больно? – спросил я, рассматривая отпечаток моей руки на розовой щеке Шимес.
– Ты зверь!
А вот теперь растерялся я. Шимес не только не обиделась на пощёчину, казалось, это ей даже понравилось. Даже здесь есть мазохисты.
– Ладно. Шимес, давай спокойно поговорим.
– Сейчас Милах снимет заклятье, и ты будешь убит.
– Я так не думаю, – ответил я, наблюдая, как вокруг магического квадрата безрезультатно машут руками какие-то люди. – Я поставил дополнительное заклятие, и нам никто не помешает.
– Всё равно ты умрёшь.
– Послушай, детка, давай прекратим этот разговор, полный взаимных угроз. Скажу только, что в данную минуту ты в моей власти, и я могу сделать с тобой всё, что захочу.
В доказательство своих слов я провёл пальцем по её груди. Милах за полем запрыгал с новой силой и получил очередной удар. Что делает с человеком любовь!
– А этот парень влюблён в тебя до безумия, – прокомментировал я события и обратил своё внимание снова на Шимес.
Почему-то моя рука оставалась на её груди.
Шимес не только не выказывала признаков негодования этим фактом, но и, похоже, была не прочь продолжить начатое. Глаза её были закрыты, а тело подалось навстречу мне.
Вот бестия. Того и гляди, она меня захомутает. Я оторвал, наконец, свою руку и похлопал свою пленницу по щеке.
– Эй, крошка, сеанс окончился!
Шимес с трудом подняла веки, и её губы страстно зашептали:
