жизнью. В зале были накрыты столы, хотя я не знал, что будет служить угощением, в одной из многочисленных комнат соорудили алтарь, на котором не было никакого упоминания о Боге или заменяющих его символов.
Обо мне тоже позаботились с некоторым своеобразием. Я не сказал бы, что со мной плохо обращались, хотя со стороны нелюдей трудно ожидать элегантности и утончённости.
Я уже успел побывать во внутреннем бассейне, наполненном довольно тухлой водой, где смыл с себя липкий пот. Меня даже одели соответствующим образом. Почти строгий костюм, не хватало только смокинга и бабочки.
Пьер, когда увидел меня в этой одежде, несмотря на ситуацию, чуть не рассмеялся. Ну что ж. Если я и смешон, то меня никто не видит.
Ко мне подошёл один из боболоков и, обращаясь ко мне, чуть не склонил голову. Но господином, видимо, не посчитал нужным называть, по той причине, что пока я таковым не являлся.
– Наша госпожа просит вас пройти за мной в зал, где произойдёт обручение.
– А он? – я кивнул на стоящего у окна Пьера, который наблюдал за нами.
– Он тоже будет приглашён, но немного позднее.
Я бросил взгляд на варркана и заметил едва заметный кивок. Ну что ж. Если просят меня одного, так или иначе, придётся повиноваться.
Будем только надеяться, что моё расставание с Пьером будет носить временный характер. Я только хотел подойти к Пьеру и попрощаться.
Но едва я сделал шаг ему навстречу, как паутинки в моём сознании натянулись и заставили делать совсем не то, чего я хотел.
Моё тело развернулось, а ноги сами пошли за удаляющимся боболоком. Должен заметить, что весьма неприятное ощущение, что твоим телом вертят, как игрушкой, быстро прошло, и уже через несколько секунд мне казалось, что всё, что я делаю, я делаю сам. Только мой слабый земной разум понимал, что с такими силами, какими обладает Шимес, я не только могу быстренько оказаться в одной с ней постели, но и при известном старании и изобретательности способен выполнить любую задачу.
Если Шимес будет и дальше управлять мной, то я даже буду способен пустить кровь и Пьеру, и Илонее. Понимание этого тяжёлым гнётом лежало на моём сердце, и я был рад, что Шимес оставила в покое хотя бы мой земной разум, впрочем, от него было мало пользы. Он был слаб и беспомощен в этом мире.
Подданные Шимес постарались на славу.
Замок был украшен как новогодняя ёлка. Очевидно, в этот старый город, полный руин и праха, стекались богатства, которые награбили боболоки ещё в прошлое своё объединение. Ковры, драгоценности, посуда. Но всё это было повешено и расставлено неумелой рукой.
– Вам сюда! – сопровождающий меня боболок указал на дверь, ведущую в небольшую комнатку. В ней не было ничего примечательного, если говорить об обстановке, всё было просто и даже красиво. Но в целом, участки неприкрытых коврами серых стен, чёрные драпировки и некоторые предметы, предназначенные явно для чёрной магии, произвели на меня немного гнетущее впечатление.
Трудно объяснить даже самому себе, что творилось в душе, пока я ждал Шимес. С одной стороны, я понимал, что это необходимо для спасения жизней Пьера и Илонеи. Да и моей, наверное. Но с другой стороны, я ощущал в душе неимоверную тягость предательства.
Двери открылись, и в комнату вошла Шимес в белом платье. Я смотрел, как она приближается ко мне, и думал о том, что земные люди говорят истинную правду о том, что подвенечный наряд красит любую женщину. А если учесть, что Шимес была далеко не простой женщиной, а очень и очень привлекательной, то можно догадаться, почему моё сердце застучало неровно и слишком громко.
Она была действительно прекрасна, эта ведьма с душою разбуженного зверя. Белое одеяние старательно скрывало её формы, но мозг любого мужчины устроен таким образом, что способен дорисовать картину только по крохотному обнажённому участку тела.
В данном случае это оказались руки. Белые пальцы с длинными ногтями, накрашенными синим лаком, скромно сцепились впереди. И только по ним я мог догадываться, что скрывается под белыми кружевами платья.
Шимес подошла к алтарю с изображением Предвечного и опустилась на колени. Вообще-то я не знал, что делают в подобных случаях, и только толкнувшая меня сзади лапа боболока дала понять, что мою персону желают видеть рядом с Шимес. Толчок был достаточно сильным, чтобы я опустился на колени. Шимес чуть повернула голову, но за белой фатой я не смог увидеть её глаз. Я только почувствовал, как она коснулась своим разумом моих мыслей. Благодарение Господу, что именно в этот момент моё мужское начало возобладало над всеми эмоциями! Шимес чуть заметно кивнула головой, видимо, вполне удовлетворённая увиденным.
– Начинайте!
Её голос не был похож на всё, что мне приходилось слышать до этого. Кротость и послушание, вот что было в нём. Хотя о послушании мог говорить как раз я. Шимес была инициатором, а я всего лишь жертвой.
Обойдя нас, к алтарю подошёл крупный бобок, которых я, как ни странно, ещё не встречал в старом дворце. Очевидно, эти сильные нелюди выполняли какие-то особенные поручения Шимес, как, например, сейчас. Или просто их было очень мало, что меня ничуть не удивило.
На своём веку я их покосил достаточно. На бобоке был просторный чёрный плащ с капюшоном. Со спины могло показаться, что это взаправдашний поп, но спереди, из-под капюшона, на меня смотрели маленькие красные глазки, в которых горела ненависть, и я даже порадовался, что в эту минуту рядом со мной Шимес.
Вообще-то хорошего здесь мало – если ведьма так бесцеремонно обходится с нелюдью, то что говорить обо мне? Похоже, я буду самым порабощённым мужем во всём мире. Ладно, это всё ерунда, надеюсь, на рыбалку она меня отпускать будет, Какая к чёрту рыбалка! Я обругал себя всем своим черным запасом. Похоже, меня здорово окрутили, если я начинаю думать не о деле, а о простых мужских радостях.
Бобок тем временем повернулся к алтарю и стал монотонно говорить что-то на непонятном языке. У
