Кремлевский визит Фюрера

года…

В это время Москва вела политический диалог с Лондоном, Гитлер в своей речи в рейхстаге 28 апреля объявил о денонсации англо-германского морского соглашения 1935 года и сделал весьма прозрачные дружественные политические намеки в адрес СССР, и уже было ясно, что Рим не пойдет против Берлина в польском вопросе…

С другой стороны, 21 марта Риббентроп изложил в Берлине польскому послу Липскому германские предложения Польше. Эти предложения были четки, реалистичны и приемлемы:

1) Данциг входит в состав рейха как самостоятельная единица.

2) Германия получает право строительства экстерриториальной железнодорожной линии и автострады через «Коридор» для связи с Восточной Пруссией..

Эти магистрали, между прочим, не мешали бы жизни внутри «Коридора», потому что немцы предлагали провести их или по эстакаде над землей, или в туннеле под землей.

Значение Данцига же для Польши подрывали сами поляки, построив под боком у Данцига-Гданьска свой порт Гдыню…

Чего еще надо было полякам?

Однако письмо Кобыляньского Рачиньскому дышало такой самоуверенностью, что с учетом подлинных возможностей Польши ее нельзя было определять иначе, как «наглая»…

Вице-директор писал послу: «Посол Липский доносит, что во время беседы министра Гафенку (министр иностранных дел Румынии. — С. К.) с канцлером Гитлером последний… резко отзывался о Польше и указал на то, что последнее предложение Германии было исключительно благоприятным для Польши. Довольно агрессивно канцлер Гитлер высказывался и об Англии. Канцлер, а также Геринг весьма остро ставили вопрос о колониях…

Министр Гафенку проинформировал посла Липского о своих заявлениях канцлеру и Риббентропу… г. Гафенку указал, что ни Польша, ни Румыния не желают связывать себя с Советами…

Посол Рачиньский (Эдвард. — С. К.) доносит из Лондона, что министр Гафенку заявил ему, что он убедился в том, что английское правительство не желает устанавливать тесных отношений с Советами. Министр Гафенку считает, что нынешние англо-советские переговоры не дадут конкретных результатов.

Посол Лукасевич (польский посол в Париже. — С. К.) сообщает, что… во всех состоявшихся беседах министр Гафенку в отношении Советской России занимал позицию , идентичную позиции Польши…

В связи с заявлением, сделанным послом Вянявой-Длугошовским (польский посол в Риме. — С. К.) о том, что последняя речь Гитлера ни в чем не изменила нашу принципиальную позицию в вопросе отношения к Советской России, министр Гафенку сказал послу Веняве, что об этом ему уже известно от посла Франасовича (посол Румынии в Польше. — С. К.)».

Что же до итальянских контактов румына, то в письме далее сообщалось: «В беседе с Муссолини министр Гафенку подчеркнул, что позиция Польши исключительно спокойна и, так же, как и Румыния, она… выступает против сближения с СССР.

По словам министра Гафенку, Муссолини в беседе с ним проявил большую симпатию к Польше и одновременно высказал опасение, что поскольку Гитлер открыто поставил вопрос о Гданьске (Гафенку и дуче говорили, конечно, о Данциге. — С. К.), он не захочет уступить, а вооруженный конфликт из-за непримиримости поляков может быть чреват непредвиденными осложнениями и последствиями…

В результате наблюдений, сделанных во время бесед в Риме, министр Гафенку пришел к заключению, что Италия не будет активно вмешиваться в возможный конфликт…»

Гафенку объехал тогда с визитами всю Европу… На Румынию очень уж жала Германия, и он хотел понять, как в этой ситуации вести себя румынам. Кончилось тем, что румыны, имея ум достаточно здравый и поняв, что все «гарантии» Запада не стоят той бумаги, на которой даны, сопротивляться Германии не стали и пошли с ней на сближение.

В этом смысле интересна оценка Гафенку «гарантий» Лондона: «Давая Польше гарантии, прежде чем было заключено точное соглашение с СССР, Англия играла на руку тем, кто был заинтересован в предотвращении образования союза между Лондоном и Москвой».

Что ж, если уточнить, что космополитическая часть лондонских политиков играла на руку Дяде Сэму, то все тут было сказано точно!

И еще одно… Как следовало из письма Кобыляньского, поляки прекрасно были осведомлены о нежелании Англии сдерживать Гитлера — отказ от блока с СССР доказывал это более чем убедительно… И даже зная это, поляки отвергали любые реальные гарантии со стороны СССР.

Н-да!

А 18 МАЯ Гельфанд проболтал с Чиано почти два часа! Продолжительность дипломатических бесед представителей двух стран фиксируется весьма тщательно не только этими двумя сторонами, но еще и много кем на стороне…. Поэтому советский временный поверенный пару раз пытался разговор свернуть и откланяться.

И каждый раз Чиано его задерживал, заявляя, что никуда не торопится…

— Вы ведь знаете, я всегда проявляю большой интерес к нашим беседам, — любезно объяснял он. — С другими дипломатическими представителями я беседую, как правило, не более пятнадцати минут.

После такого комплимента Гельфанду, естественно, ничего не оставалось, как остаться…

Через день, 20-го, Чиано уезжал в Берлин для подписания итало-германского военного договора— «Стального пакта»… С него разговор и начался…

— Что бы вы ни говорили, я расцениваю этот договор как очередную капитуляцию Рима перед Берлином, — совершенно искренне, надо сказать, заявил Гельфанд. — Я убежден, что имели место инициатива и давление Гитлера. Вряд ли он вам полностью доверяет и хочет покрепче связать вашу будущую политику…

— Нет! — горячо возразил Чиано. — Я прошу не делиться сказанным с местными иностранными дипломатами, но должен вам конфиденциально сообщить, что инициатором военного союза была Италия, а не Германия.

— Но это противоречит законам логики!

Чиано, ни слова не говоря, встал, подошел к несгораемому сейфу, провернул кодовый замок, щелкнул стальной дверцей и достал какую-то книгу…

— Дневник, — коротко пояснил он. — Сюда я лично заношу наиболее секретные резюме своих внешнеполитических переговоров. Так вот, зачитываю текстуально…

Молодой полнощекий красавец сделал приличествующую ситуации паузу и начал:

— Вопрос о военном союзе был окончательно решен в субботу вечером 6 мая. Я до этого днем говорил с Муссолини, которому доложил, что добился согласия Риббентропа на все… интересующие нас вопросы. Муссолини, который никогда не бывает удовлетворен достигнутым и всегда хочет большего, дал мне указание немедленно поставить вопрос о заключении военного союза. Я передал об этом Риббентропу, у которого возникли кое-какие колебания. Он позвонил по телефону Гитлеру, и фюрер принял предложение Муссолини с энтузиазмом…

Вот так, дорогой господин Гельфанд!

Прочел Чиано все это гладко, но Гельфанд сомневался — ведь красавчик мог и передернуть. Запись он показывал из своих рук, издали… И Гельфанд решил уточнить:

— А в чем причины такого решения? Я прекрасно понимаю выгоды военного союза, которые извлекает из него Германия, но вижу лишь отрицательные его стороны для Италии…

Чиано довольно улыбнулся и, приняв вид многозначительный и таинственный, произнес:

— Обо всех причинах я сказать не могу, но скоро новые факты прольют свет, и вам сразу станут ясны наши побудительные мотивы…

— Э! Эта версия что-то плохо клеится…

— Италия хочет закрепить военным союзом ряд обещаний и обязательств, полученных от Германии. Больше ничего сказать не могу, — повторил Чиано.