— ..только в вашей среде творится подобное безобразие, а мои знакомые — они люди солидные.
— Это я проверю позже, а пока сделайте, пожалуйста, списочек. Да повнимательнее, никого не пропуская, — дала я последнее наставление, как только женщина взялась за ручку.
Пока Кулишова писала, я немного привела нервы в порядок и стала более пристально рассматривать ее владения, радуясь, что сразу сообразила начать разговор со списков, а не стала выслушивать долгий рассказ о том, кто кем и кому приходится, с кем живет, кого любит, а кого ненавидит.
Квартирка у моей пострадавшей была немаленькой, одна только гостиная по площади занимала где-то пятьдесят метров. Обставлена, как и положено: сплошь только мягкая мебель, натуральные цветы в напольных вазах, живой уголок с клеткой, в которой сейчас резвился небольшой зеленый попугай.
Стены были завешаны картинами, причем не привычной мазней, что продается на каждом углу, а работами крепких мастеров, выполненными на заказ. На самой большой стене висел портрет самой хозяйки, написанный маслом. С полотна смотрела настоящая королева с гордо вскинутой головой и надменным взглядом. На шею накинута шкурка песца, сплошь унизаны кольцами руки, на шее, в ушах и даже на голове сверкают камни. На этом портрете, наверное, была запечатлена половина ее драгоценной коллекции.
— Готово, — протянула мне листок Кулишова. — Что еще от меня требуется? — спросила она таким тоном, будто исполнила мой каприз.
— Еще? — Я сделала задумчивое лицо, а потом с вызовом произнесла:
— Только одно: чтобы вы лишний раз не отвлекали меня от работы своими звонками. Если появится что-то такое, что я посчитаю нужным сказать вам, я это обязательно сделаю сама.
Естественно, что это мое заявление женщине не понравилось, но она не стала ничего говорить, лишь молча направилась к двери, тем самым показывая, что более не желает меня видеть. Я же была только рада побыстрее покинуть эту золотую клетку.
От Кулишовой я направилась к следующей пострадавшей, найдя ее адрес в протоколе допроса. Эта женщина в отличие от первой встретила меня очень дружелюбно, а когда узнала, что я частный детектив и занимаюсь поиском украденных драгоценностей, обрадовалась еще больше.
— А я уж решила, что больше никогда не увижу фамильных вещей, — возбужденно заявила она, поправляя свою пышную прическу. — Как замечательно, что хоть кому-то до этого есть дело.
Я улыбнулась ей в ответ и добавила:
— К сожалению, не могу гарантировать, что все будет найдено. Для меня важен вор, а не сами вещи.
— Ну и что, — ничуть не расстроилась этому женщина. — Найдите хоть его, а мы уж с ним сами побеседуем. — Она шутя погрозила кулаком невидимому грабителю и пригласила меня выпить с ней чашечку кофе.
Мы прошли в гостиную, которая была совмещена с кухней, и я стала объяснять, что в данный момент собираю списки всех знакомых и друзей пострадавших, так как есть предположение, что среди них могут попасться общие знакомые. Женщина, ее звали Лилианой Владимировной Красновой, сразу же все поняла и без лишних вопросов принялась искать чистый лист бумаги.
— Боюсь только, что ждать, пока я всех перепишу, вам придется очень долго, — предупредила она меня, садясь на диван.
— Ничего, у меня есть время. Только вы уж не совсем всех подряд пишите, а только тех, кто знал, что у вас дома хранится много дорогих вещей, и кто мог догадываться или даже видел, где именно они лежат.
— Поняла, поняла, — отмахнулась Лилиана и, склонившись над листом, принялась выводить фамилии.
Мне, как и всегда, пришлось довольствоваться кофе и созерцанием самой хозяйки и ее жилища. Как ни странно, дама эта хоть и была холеной, но особой привлекательностью не отличалась. У нее были длинные каштановые волосы, маленькие, глубоко посаженные глазки и четко очерченные широкие губы. Причем нижняя губа была чуть более пухлой, чем верхняя, от чего создавалось ощущение, будто она все время улыбается.
И все же было в ней нечто такое, что привораживало и создавало хорошее впечатление. Или, может, мне только так казалось после посещения предыдущей фурии.
Вспомнив Кулишову, я невольно поежилась.
Как только Лилиана Владимировна закончила переписывать своих знакомых, я взяла у нее список, ей же дала тот, что был составлен Аллой Алексеевной, и предложила поискать в нем знакомые фамилии. Таким образом я хотела убить сразу двух зайцев: во-первых, узнать, нет ли у них общих знакомых, а во-вторых, помочь Лилиане не забыть кого-то из списка.
Лилиана Владимировна просмотрела список и отрицательно замотала головой:
— Нет, никого из этих людей я лично не знаю. Фамилии многих мне просто знакомы на слух, возможно, мне кто-то что-то о них рассказывал, но так, чтобы самой с ними общаться, этого не припоминаю.
— Жаль, — честно призналась я. — Но спасибо и на этом. Если станет что-то известно, то обещаю вам сообщить, — сказала я, поднимаясь с дивана.
Женщина в ответ также поблагодарила меня за визит, взяла мой номер телефона, на тот случай, если ей что-то станет известно или она неожиданно о ком-то вспомнит, и мы распрощались.
Осталось посетить еще двух. Хорошо хотя бы, что жили они в одном районе, так что разъезжать по всему городу не нужно. Первой я решила навестить Москвину Наталью Юрьевну. Насколько я могла судить из протокола допроса, она была самой небогатой из всех женщин, если так, конечно, можно было сказать, учитывая и то, что украли у нее всего девять вещей.
Ее квартиру я нашла очень быстро и, не зная, какого приема ожидать на сей раз, со вздохом нажала на кнопку звонка. Дверь мне открыли' сразу, и я увидела очень симпатичную, еще не старую женщину.
Она была среднего роста и с очень хорошей фигурой. Ее лицо имело очень редкую, слегка
