— А почему на это решились? — ради интереса спросила я. — Без куска хлеба сидели?
— Нет, — как-то враз поникнув, ответил Шурик. Потом немного помолчал и добавил:
— Жена у меня после родов больная, а денег на лечение взять негде. Я хоть и устроился в тот салон, да только на подсобную работу к мастеру взяли. Он меня к делу настоящему не допускает, да и платит гроши, а деньги-то нужны.
— Вы бы разве на такое ради своего дитя и любимого человека не решились? — неожиданно спросил у меня старший и, не дождавшись ответа, продолжил:
— Я, конечно, понимаю, плохо это. Но у бабки той все равно одна дочка, да и та замужем, как у Христа за пазухой, живет, у нее денег куры не клюют. А помрет старушка, так все еще до приезда родственников растащат, вот мы и решили рискнуть, не думали, что попадемся.
В тесной каморке повисла гнетущая тишина. Мужчины ждали, что я решу, я же пребывала в глубокой задумчивости. Не ждала, что все так получится. Беря Александра на улице, я была почти уверена, что он занимается сбытом ворованных вещей, в этом-то я, впрочем, не ошиблась. Но ведь я полагала, что тот, у кого он забрал пакет, — профессиональный вор.
А тут оказалось, что двое всего-навсего обворовали какую-то старушку из-за безвыходности положения. Ребенку, которого я, кстати, видела, нужна была живая мать, а денег на ее лечение не было. Естественно, мне не хотелось сажать в тюрьму тех, кто решился на подобный шаг, чтобы спасти любимого человека и мать ребенка.
— Ну так что, теперь вы нас посадите? — нервно ломая пальцы, решился наконец спросить Шурик. — А я хотя бы смогу разок заглянуть домой, к жене?..
— Сможешь, — не совсем еще решив, как поступить, ответила я. — Только для этого тебе придется вернуть остатки украшений старушке. Она как-никак настоящая владелица. А деньги попытайся заработать более нормальным путем, — посоветовала я.
— Так вы что, отпускаете меня? — растерялся Шурик.
— Ну, я же не зверь, — улыбнулась я. — Я видела вашу дочь, прелестный ребенок, жаль, если отец сядет по глупости. Но все же нужно, чтобы…
— В таком случае я возьму всю вину на себя и буду отбывать срок за двоих, — слегка обрадовавшись, не дав мне договорить, встрял отец. — Я все равно уже старый, жены нет, а семья сына — это единственное, что у меня осталось. Пусть они живут, а мне уж нет разницы, где годки свои скоротать.
— Ну, в ваши ли годы в старики себя записывать, — убирая пистолет в сумочку, сказала я. — Вы еще на свадьбе внучки погуляете. Только все же придется вам признанку написать. Запускать в дело я ее не стану, так, на будущее приберегу, чтоб у вас больше не возникло желания совершать противозаконные деяния.
Мужчина благодарно посмотрел на меня и принялся искать листок бумаги и ручку. Затем написал все, что только что изложил мне устно, продиктовал и адрес той старушки, так как я пообещала, что непременно проверю, были ли ей возвращены непроданные вещи. На том и расстались.
Я вышла из будки часовщика, не спеша дошла до машины, с удовольствием вдыхая морозный зимний воздух, затем села и, взглянув на исписанный мелким почерком листок, что был у меня в руках, разорвала его на мелкие кусочки. Если этот урок пошел на пользу сыну и отцу, значит, ничего подобного в их жизни не повторится, если же нет, они рано или поздно попадутся.
Я ссыпала комочки бумаги в пепельницу, завела машину и поехала домой. Теперь я вновь оказалась на том же месте, с какого и начала, — цепочка прервалась окончательно.
Первое, что я сделала, оказавшись дома, это приготовила себе плотный ужин. С аппетитом поела, выпила две чашки крепкого кофе и взяла сигарету.
«Кажется, я вновь в тупике и совершенно не представляю себе, что делать дальше», — тупо билась в висках навязчивая мысль. Сплошные вопросы, на которые я так и не могла найти ответы.
Как же, оказывается, были правы мои косточки, когда предостерегали меня, что я слишком увлекаюсь мелочами. И опять все вышло так, как они напророчили, а сегодня ведь был уже седьмой день моей работы над делом. Что-то уж слишком затянулось все.
Вспомнив про своих верных помощниц — двенадцатигранные косточки, — я решила обратиться к ним за помощью. Они уже давно оказывали мне неоценимую услугу, почти никогда не ошибались и всегда помогали справиться с совершенно тупиковыми делами. А что же теперь?
Достав мешочек с косточками из сумочки, я высыпала их на руку, несколько раз подбросила в воздух, а потом опустила на кресло рядом с собой. Выпала комбинация из трех цифр: 13+30+4.
«Вы раздосадованы невозможностью схватить то, что было от вас так близко и что так неожиданно отдалилось», — произнесла я вслух всплывшую в памяти расшифровку.
Впрочем, это я знала и так. Но знала также и о том, что данная комбинация предполагает какие-то непредсказуемые повороты судьбы, несущие с собой развязку. Где-то в глубине души меня это радовало, но я понимала, что расслабляться совершенно не стоит, нужно решительно действовать.
Я решила для нового импульса съездить к Кире в отдел и побеседовать с ребятами, которые производили осмотр домов моих четырех пострадавших. Наверняка ведь они что-то нашли, какие-то улики, что-то еще. Не мог ведь вор все четыре раза быть настолько осторожным, что ничего не оставить после себя. Никаких следов.
Едва я в коридоре накинула на плечи шубу, зазвонил телефон. Я не стала разуваться, прямо в обуви прошла в комнату и сняла трубку.
— Таня, это Алла Алексеевна. Вы в курсе, какой сегодня день? — послышалось в трубке.
— Естественно, — выдохнула я. — Но боюсь, что ровно в семь дней уложиться все же не удастся — дело ваше очень сложное. Мне нужно еще хотя бы дня два-три.
— Два-три? — негодовала Кулишова. — Вы уже и так всю неделю неизвестно чем занимались, а теперь вам, видите ли, еще время требуется. Вы вообще-то хоть что-то нашли? Что-то выяснили?
