Якшались друзья со мной
Теперь уже для блезира,
Покуда между землей
И небом я ждал призыва.
Уже и родимый дом
Казался мне подворотней,
Но был я при всем, при том
Свободный и беззаботный
Полсотни годов прошло
Которых ничуть не жалко.
Дышу — увы! — тяжело,
Живу ни валко, ни шатко...
Но снова с собой в ладу,
Хоть повода нет для лада:
Из бездны повестку жду,
Как ждал из военкомата.
И, видимо, суждено
Мне корчиться в преисподней…
Однако я все равно
Свободный и беззаботный.
2000
ФЛЕЙТА В МЕТРО
Полонез Огинского в метро
Тянет флейта горестно и чисто,
Но червонцев не кладет никто
В кепку дерзновенного флейтиста.
Душит горло, пробирает дрожь...
В суете и спешке перехода
Чувствуешь: безумна до чего ж
Наша неуемная свобода.
Взапуски и наперегонки
Обличали все и разрушали,
И назад не соберешь куски,
И флейтисту не избыть печали.
Наш — в тысячелетие длиной! —
Марш был сплошь из крови и железа,
И уже гремела над страной
Вместо полонеза марсельеза.
Видно, что-то сделали не то,
Облегчая, впали в обнищанье,
Вот и обещает нам в метро
Флейта не прощенье, а прощанье.
СПОРТЛОТО
Полпенсии на 'Спортлото'
Ты истреблял, отец.
Тебя унять не мог никто
И выразить протест.
Я, изгнан отовсюду прочь,
Везде лишен рубля,
Ничем не мог тебе помочь,
Лишь осуждал тебя.
Ты выводил колонки цифр
И ставил интеграл,
И выходил толковый шифр,
Но вряд ли помогал.
Что ж, молодость мечтой пьяна,
А в старости — похмель,
Но даже старости нужна
Надежда или цель:
Уже не можешь сеять-жать,
Но все ж не прочь грешить,
Чего-то непременно ждать
И для чего-то жить,
И чувств не растерять — не то
К чему тянуть свой срок?..
Что бытиё, как 'Спортлото' —
Я все-таки усек.
Из всяких рифм и полурифм
Изобретаю шифр
И как бы созидаю миф,
Но тех проклятых цифр
Пяти
Мне не фартит найти
Средь тридцати шести...
И ты меня, отец, прости,
За все, как есть, прости.
