Вот этого я никак не ожидала. Что еще за новости? В прошлый раз они меня узнали под личиной молоденькой девушки — это еще куда ни шло, но полунищая бабка, которая только несколько минут назад стояла у универмага с протянутой рукой, собирая подаваемые сердобольными гражданами монетки?..
Я подошла еще ближе, стараясь вести себя как можно естественней — покряхтывала, что-то бормотала про себя, шаркала ногами.
— Чего он там копается? — донесся до меня недовольный голос незнакомца.
Алкаш не ответил. Он все так же пристально смотрел на меня.
Когда расстояние между нами составляло меньше десяти шагов, Алкаш, не спускавший с меня глаз, вдруг вздрогнул, бросил недокуренную сигарету и, ухватив своего собеседника за рукав, потащил его в машину. Дав задний ход, «Москвич» резко развернулся и умчался, как будто его и не было.
Вот черт возьми! Неужели он меня узнал? Я была права — это не простые уголовники, по крайней мере они не похожи на местных тупых отморозков.
Может быть, Алкаш когда-то работал в спецслужбах — он ведь жил в Москве? Судя по его подготовке, так оно и есть. Вполне вероятно, что мы с ним и встречались по роду, так сказать, службы.
Я все еще никак не могла вспомнить, где я видела его лицо. Это на меня не похоже, я никогда не забывала людей, с которыми когда-либо общалась.
Тем более чтобы у меня в памяти не отложилась такая рожа — сплошь побитая следами оспы…
Или он тогда не был рябым?
«Чего он там копается?»
Кто копается? Неужели?..
Совсем не по-старушечьи я взлетела на крыльцо и рванула на себя тяжелую дверь Дома творчества.
Холл. Прямо на меня быстрыми, нервными шагами шел Антоха Длинный. В руках у него — пистолет. Черный такой, большой — я узнала — тот самый, который они в прошлый раз здесь оставили.
Вернулись, значит.
«Выстрел я бы услышала еще возле здания, — автоматически отметила я, — значит, он не стрелял? Ведь не стал бы он оставаться в здании после выстрела?»
— Чего тебе, бабка? — стремительно приближаясь ко мне, крикнул Длинный.
Ага, а он не узнал! Только Алкаш у нас, получается, шибко умный!
— Да я к Леше, сынок, — прошамкала я, — внучок он мне, покушать несу.
— К Леше? — остановился прямо передо мной Длинный. — А скажи мне, бабушка, где твой Леша живет? — ласково выговорил он. — А то ему тут… передать кое-что надо.
Так-так, значит, Лешеньке удалось сбежать от них. Ну что ж, неплохо для неподкупного стража этого Дома.
— Бабуль! — Антоха взял меня за плечо. — Че, уснула, что ли?
Постойте-постойте! За каким чертом им понадобился Лешка? Он-то здесь при чем? А, может быть, Кошкин?..
— Бабусь! — тряс меня за плечо Длинный. — Ты че? Ты че, а?
Откуда-то сзади раздался стон. Снизу, из-под лестницы, где была комната Лешки, поднимался, держась окровавленными руками за голову, Александр Александрович.
Живой!
Антоха Длинный, не выпуская меня, оглянулся и матерно выругался сквозь зубы. Я схватила его за руку, сжимавшую мое плечо, и, выпрямляясь, рванула на себя. Длинный едва успел повернуться ко мне — и, кстати, зря: мой лоб с размаху врезался в его подбородок. Антоха замычал и отшатнулся.
Изо рта у него брызнула кровь.
Кошкин что-то крикнул мне, оторвав руки от своей головы. Длинный хрипнул, поднимая пистолет.
Раз! — я взмахнула ногой — и пистолет вылетел у него из рук.
Два! — мой кулак, вооруженный тяжелым кастетом, врезался ему в висок.
Длинный, закатив глаза, рухнул на пол.
— О-о… — ко мне, пытаясь заглянуть в глаза, приблизился Кошкин, — это ты что ли, Жень? — Он потрогал окровавленными пальцами рану у себя на лбу под волосами — похоже, что его ударили ручкой пистолета. — Ты опять.., это самое?.. — спросил он.
— Охотникова Евгения Максимовна, — представилась я. — Вы-то как здесь оказались, Александр Александрович? Мы же как договаривались?
— Да помню я, как мы договаривались. — Кошкин мучительно поморщился. Было видно, что ему трудно говорить., — Я ведь после администрации зашел…
— И что там, в администрации? — перебив его, поинтересовалась я, поднимая с пола слетевшую с меня в драке с Длинным шаль.
— А что в бассейне? — спросил, в свою очередь, Кошкин.
Я развела руками.
— У меня то же самое… Так вот, — продолжал докладывать Александр Александрович, — оттуда — у
