Так, наверное, он частенько говорил своим подследственным. Ничего, пусть теперь хоть немного побудет в их шкуре.
Он сел на краешек стула.
— Дело предпринимателя Кошкина помните? — начала я свой допрос.
— Помню, помню, — с готовностью закивал Троенько.
— Очень хорошо. Вам, конечно, известно, что имущество его конфисковали? Да? Меня в данный момент интересует его гарнитур из двенадцати стульев. — Я на время замолчала, прикуривая сигарету. — Так вот, куда потом делись эти стулья?
Троенько хотел что-то ответить, даже открыл для этого рот, как вдруг осекся от истошного крика Кошкина откуда-то из глубины комнат:
— Нашел!! Нашел, твою мать!!
'Ну вот, — немного устало подумала я, — вот и ответ. Дальше допрос продолжать бессмысленно.
Теперь-то я, наверное, получу свой гонорар'.
— Нашел!! Все тут, мать… Все двенадцать штучек!..
Кошкин, размахивая руками, вбежал на кухню.
На секунду он остановился, озираясь вокруг сумасшедшими сверкающими глазами, потом прыгнул к скорчившемуся на табуретке следователю и схватил его за грудки:
— Ты чего же, шалава, стулья по накладным не отправил?! А, скотина? Себе хотел оставить?! Пожить хотел красиво?!
Троенько захлопал губами, как рыба, вытащенная рыбаком из сетей. Я усмехнулась — человечишко он, конечно, как выяснилось.., так себе, а, оказывается, пожить на дармовщинку не дурак.
Как просто все объяснилось! Надо было мне сразу догадаться — всегда нужно принимать во внимание национальные особенности страны, в которой родился и живешь.
— Вы проверьте лучше, все ли на месте, — сказала я Кошкину, — может быть, товарищ следователь уже того.., поживился.
Александр Александрович сразу отпустил Троенько, посмотрел на меня бессмысленными глазами и, всплеснув руками, убежал обратно в комнату. На полдороге вернулся, бросился к кухонным ящикам, извлек оттуда топорик для рубки мяса и снова убежал.
Через некоторое время из глубины комнат раздались тяжелые удары.
Троенько, вцепившись руками в стул, мелко дрожал. Почему-то — непонятно почему — меня тоже начало охватывать беспокойство. От Троенько, что ли заразилась?
Да нет, тут что-то другое. Опять мое шестое чувство. Интуиция…
— Вы кого-нибудь ждете сегодня? — спросила я у следователя.
Он отрицательно замотал головой.
Ну да, как же, так он и сказал мне! Я открыла свою сумочку, порылась в ней и достала большой перстень. Кстати, совсем мужское украшение — металлический такой, сделан под серебро. На внутренней стороне кольца находилась крохотная кнопочка. Нажимаешь — р-раз — и у противника в черепе торчит свинцовый брусочек длиной в три сантиметра. Своего рода одноразовый пистолет.
Так будет поспокойнее.
Кошкин в комнате что-то затих.
— Александр Александрович, — крикнула я ему, — что там у вас?
— Все в порядке! — спустя несколько секунд ответил он голосом, немного дрогнувшим на словах «в порядке».
Я опять насторожилась — такое ощущение, что Кошкин не знал, что ответить, и ответ ему кто-то подсказал.
— Нашли? — снова спросила я, сделав вид, что ничего не заметила.
— Нашел, — уже более естественным голосом ответил он.
Похоже, в квартире есть еще кто-то, кроме нас…
Прежде чем покинуть кухню, я снова открыла сумочку. Достала оттуда маленькую ампулу и протянула ее Троенько:
— Проглотите!
— За… Зачем? — осмелился засомневаться в моих благих намерениях следователь.
Не было времени объяснять ему, что к чему.
Я просто молча одной рукой схватила его за горло, а другой запихнула ему в рот ампулу. Троенько судорожно сглотнул, потом закатил глаза и повалился. Я подхватила его и аккуратно уложила на пол.
Вот так. Для него же лучше. Поваляется тут сутки и очнется, как огурчик. Только форточку надо закрыть, а то простудится еще на полу-то.
— Александр Александрович, — снова крикнула я, — подождите, я сейчас с этим товарищем закончу и к вам подойду!
— Хорошо, — уже даже каким-то полузадушенным голосом ответил Кошкин.
