система, но для мозгов–то места уже не оставалось! У них было всего два мозга, причем лишь один из них, судя по всему, занимался мышлением, и оба мозга вместе занимали всего лишь несколько процентов тела, и по объему, и по весу. Понятное дело, что о какой–то истинно духовной деятельности и общности для них не могло быть и речи. Дух, аура, эманация, эмоциональный трепет и вибрации были для них в лучшем случае лишь чем–то смутно–невыразимым, а то и просто мистикой какой–то. Мысли и чувства они могли выражать лишь голосом да письменными знаками. Возможно, также и какими–то движениями, но в этом вопросе полной ясности пока нет. Вы можете представить себе живое разумное существо без ауры? Без духовной общности? Существо, не способное без технических средств общаться с себе подобными на расстоянии, превышающем прямую видимость и слышимость?
— Возникает вполне естественный вопрос: а как же они тогда вообще–то стали разумными и как смогли создать цивилизацию, следы которой еще можно обнаружить спустя такой огромный срок? Ответ нам уже известен: благодаря развитию техники. Подавляющее большинство известных нам артефактов Первых представляют собой фрагменты технических устройств либо созданных с их помощью предметов пользования, что по сути дела та же техника.
— Но развивать технику без науки невозможно, а как заниматься наукой, не имея духовной общности? Как объяснить постигнутое тобой всем остальным, и вполне вразумительно – ведь наука признает только истину, а для практики полезен лишь достоверный результат. Ответ невероятен, но доказан всей совокупностью известных нам фактов – с помощью тех же письменных знаков, речевых сообщений и телодвижений! Сколько при этом пропало ценных идей потому только, что их обладатели слишком долго учились, или не умели вовсе, выражать понятое ими на языке науки того времени? Сколько идей выраженных остались непонятыми или недопонятыми оттого, что значки и закорючки бессильны передать всю их глубину? Об этом знает, наверное, только Великий Дух. Правда, в конце концов у Первых появились технические устройства, позволяющие отображать ход процесса зримо, образно и в развитии, но, похоже, было уже поздно… Еще и потому, что их наука была почти целиком занята удовлетворением потребностей непомерно раздутой техники, так что, в подавляющем большинстве случаев работала, в конечном итоге, на совершенно равнодушных ко всему вообще потребителей вещей, а ученых, действительно познававших мир, были единицы…
— Развитая техника требовала такой же развитой промышленности, а они вместе – совершенно невообразимых для нас объемов добычи сырья и энергоносителей. Их тогда было много, и поначалу никто не думал, что почти все запасы невосполнимы, а потом Первые оказались слишком зависимы от своей техники и уже не могли остановиться. Те же техника и промышленность давали много отходов, чаще всего вредных и опасных.
— Социальное расслоение, при ничтожной духовности, обосновывалось не естественными свойствами и способностями особей, а сугубо материальными критериями и закреплялось не духовным энергобалансом, но совершенно эфемерными писаными установлениями, которые, к тому же, зачастую произвольно трактовались, а то и не выполнялись. Из–за этого у них даже примитивные представления о справедливости в действительной жизни оказывались искаженными, бывало же, что и вовсе игнорировались.
— И, наконец, Первые интенсивно размножались, а резкий прирост населения усугубил действие упомянутых факторов. Все это, вместе взятое, и привело в конце концов цивилизацию Первых к гибели. Большинство ученых придерживается именно такой точки зрения. Некоторые же считают, что Первые, наоборот, смогли добиться относительного благополучия, перестали стремиться к лучшему, просто– напросто выродились и постепенно вымерли, предаваясь низменным развлечениям и наслаждениям. Как аргумент приводится факт зачаточной духовности Первых. Мы, мол, верим в Великого Духа и стремимся к духовному совершенствованию ради единения с ним, а какие высокие стремления могли быть у существ, чьи идеи выражались только опосредованно, а большая часть интересов сводилась к чисто физическому насыщению? Логика этого тезиса сильна, но фактический материал неумолимо свидетельствует – конец цивилизации Первых был отнюдь не безмятежным.
— Я надеюсь, что наша экспедиция внесет свою лепту в разрешение этой, и других, проблем, связанных с цивилизацией Первых, и полагаю, что вы все, вдохновленные знанием, завтра и в последующем, своей плодотворной работой с лихвой возместите потраченное на лекцию время.
— Прошу нижайше…
Мыслитель встрепенулся – опять соблазнительница! Ну, привезли обузу! Время к ужину идет, вечернему туалету и отбою, а ей, видишь ли, все неймется! Нужно будет частным образом, по линии мудрости, дать запрос – пусть–ка разберутся, кто это там в исполнительном сообществе этак вот умничать вздумал и отправил ее сюда… К ней же сейчас лучше всего проявить некоторый либерализм, но всем явить знак, что это ради экономии времени, а не галантности ради.
— Можете говорить сразу по сути дела – ночь уже. В полевой работе нарушения распорядка крайне нежелательны.
— А вот как размножались Первые?
Мыслитель потемнел, напрягся, приподнялся на щупальцах и выпустил эманации побуждения к неподвижности:
— Я категорически запрещаю, всем, кроме себя самого, всяческие размышления о размножении, общение между собой на эту тему в любой форме, и даже само употребление этого понятия или слова. Любая особь, у которой будут замечены изменения ауры сексуального характера, будет немедленно подвергнута соответствующему обстоятельствам наказанию, вплоть до тягчайшего. Это непреложный закон любой экспедиции. Я же в лекции использовал это понятие в строго научном смысле, для стройности и полноты изложения материала.
— Прошу прощения – это отозвался Начальник Конвоя – а мой вопрос будет ли уместен? Мои подчиненные тем временем займутся приготовлением ужина для всех, это сэкономит время.
— Распорядитесь насчет ужина – Ваше предложение пришлось кстати – и, внимаю.
— Первые обладали весьма совершенной техникой. Мне известно, что созданные ими машины могли даже совершать космические полеты, о чем мы пока только мечтаем. А другие их машины успешно справлялись с рутинной умственной работой. Так почему Первые не использовали технику для развития и совершенствования тела и духа? Только ли по лености и слабости, или же техника принципиально непригодна для этой цели?
Великий Дух! Ну кто мог ожидать такого ума и проницательности от надутого фанфарона–охранника! Или он просто повторяет заученное заранее? Но кто тогда смог так вот точно просчитать ситуацию, которая возникнет в лагере из–за прибытия Повинных? И зачем? Нет, скорее всего, он действительно не дурак. Повинные–то невероятно изворотливы и хитры. Чтобы работать с ними и дослужиться до чина, нужно уметь мыслить пусть специфически, но достаточно остро и глубоко. В любом случае, отвечать нужно по сути дела. Вопрос–то – из вопросов!
— Я не могу сказать Вам ничего существенного. Это очень важный, но еще не решенный вопрос, и не секрет, что ответ на него может повлиять на судьбу нашей цивилизации. Могу только уверить Вас, что любой Мыслящий участвует в общих размышлениях на эту тему. Мы же, археологи, не жалеем себя, чтобы добывать нужный для этого материал.
— Прошу нижайше… Пока ужин готовится… – опять соблазнительница! Внимаю! – А как возникли мы? Как стали разумными? Мы лучше Первых?
— На будущее запомните все: одно обращение к старшему – один вопрос, просьба, жалоба или предложение. Иначе – наказание. Но отвечу, в пределах своих познаний, время еще есть.
— Первичные формы наших предков были довольно многочисленны и распространены везде, кроме воздушной среды, но доминирующей группы никогда не составляли. Они не были царями природы – они влачили жалкое существование на ее задворках и питались чем попало, вплоть до отбросов организмов из преуспевающих ветвей эволюции. Они не могли вырасти очень большими и сильными – ведь для агрессивных пожирателей они были сравнительно легко доступным мясом. Некоторые из них приобрели наружный скелет, что придало им подвижности, и защищал он вполне приемлемо; но скелет – живое образование, наружный скелет необходимо менять по мере роста, а на это уходит много жизненных сил.
— Другие, от которых идет прямая ветвь к нам, защищались минеральной раковиной, которая
