— Синди не теряет даром времени, — сердито сказал он. — Мы приехали сюда только три недели назад.
— Полагаю, ей не отказано в личной жизни.
— Естественно. По субботам и воскресеньям она бывает свободна и, как правило, каждый вечер тоже. Я и стал работать здесь, чтобы больше времени проводить с Тарой.
— Но я думала, что вам приходится часто уезжать по делам.
— Ну, это случается, само собой разумеется. Позавчера вечером я вернулся после недельной командировки. Но Тара все понимает. По крайней мере, я надеюсь, что это так.
— Она производит впечатление очень взрослой девочки, очень выдержанной.
— В некотором смысле вы правы. Ей пришлось взрослеть быстро.
— Да, — нерешительно продолжила Фиби, — должно быть, тяжело для ребенка — вот так лишиться матери.
— Вы так говорите, будто легкомысленность ее матери была неумышленной, — сказал он.
— Надеюсь, что вы не говорите в таком пренебрежительном тоне о своей умершей жене в присутствии Тары?
— А вы полагаете, что она умерла?
Фиби едва не расплескала свой кофе.
— Вы хотите сказать, что…
— Да Бог с вами, нет! — скривился он. — Только добродетельные умирают молодыми, мисс Грант. В этом смысле Серена переживет всех нас.
— О, Господи! — Фиби залилась румянцем. — Просто Тара сказала, что у нее нет мамы, я и подумала… Так это Серена Вейн — актриса?! Я должна была догадаться.
— Я думал, вы знаете. Вы и обратились ко мне как к мистеру Вейну, когда ворвались сюда.
Фиби смущенно опустила глаза:
— Я прошу прощения. Должно быть, это было ужасно.
— В высшей степени, — невозмутимо согласился он. — Но за время своей семейной жизни я привык к подобным происшествиям, почти смирился с ними.
— Я видела ее в фильме «Тэсс из рода д'Эрбервиллей», — выпалила Фиби. — Она была великолепна!
— Актерское ремесло — это то, что ей удается лучше всего, — согласился Эштон. — И я не осуждаю ее желание попытать счастья в Голливуде. — Он помолчал. — Я лишь не хочу такой жизни для Тары, но еще больше не хотел называть ее таким именем, — добавил он, скривив рот. — Но Серена была уверена, как раз перед крестинами дочери, что будет сниматься в роли Скарлетт О'Хары в римейке «Унесенных ветром», которому так и не суждено было увидеть свет.
Он проглотил остатки кофе и поставил чашку на стол.
— Как вы собираетесь поступить с Синди? — спросила Фиби.
Он пожал плечами.
— Прежде всего, надо ее найти. Все ее вещи здесь, в доме, поэтому я полагаю, рано или поздно она вернется.
— И она оставила свою машину на автостоянке, — напомнила Фиби и робко предложила: — Может быть, вам нужно позвонить в местные больницы и полицию? Синди могла попасть в аварию.
— Сейчас я был бы рад услышать, что она сломала свою чертову шею! Но вы правы. Я позвоню, только сначала отвезу вас домой.
— Лучше бы вы просто вызвали мне такси!
— Вы привезли мою дочь домой живую и невредимую. Я перед вами в долгу.
— Если можно, я пожелаю спокойной ночи Таре.
— Конечно.
Поднимаясь вместе с ним вверх по лестнице, Фиби была ни жива ни мертва. Если Тара будет в «той» комнате, она не выдержит. Но они прошли мимо.
— Это детская половина, — говорил Доминик Эштон, показывая путь. — Спальня Синди тоже здесь, а также большая комната для игр, две ванные и маленькая кухня для приготовления горячих напитков и закусок. Вполне независимый отсек, все предусмотрено.
Тара лежала в кровати с недовольным видом.
— Кэрри сказала, что мне придется сегодня лечь рано. Но я хотела спуститься вниз и поиграть в «Змей и лестниц» с тобой и Фиби.
Доминик взъерошил ей волосы.
— Я на стороне Кэрри. Для одного дня у вас было достаточно развлечений и игр.
Девочка с мольбой в глазах посмотрела на Фиби.
— Ты придешь еще раз и поиграешь со мной? Пожалуйста!
Фиби заставила себя улыбнуться:
— Я не могу обещать — я ведь работаю. А у тебя есть Синди, с которой ты можешь играть.
— Больше нет, — Тара улыбнулась. — Я слышала, папа сказал Кэрри, что Синди придет только через его труп. — Ее глаза зажглись радостью. — Папа, а почему Фиби не может быть моей няней?
Воцарилось молчание. Затем Доминик спокойно сказал:
— Уверен, у мисс Грант есть сотни причин. Спроси у нее самой, а я пока сделаю несколько телефонных звонков.
— Ты, правда, не хочешь быть моей няней? — обратилась Тара к Фиби, когда они остались одни. — Я думала, ты меня любишь.
— Я очень люблю тебя. — Фиби села на краешек кровати. — Но все не так просто. У меня уже есть работа.
— Но здесь гораздо лучше, чем в твоем кафе, — настаивала Тара. — У тебя будет красивая спальня. Хочешь посмотреть на нее? — Она начала слезать с кровати, но Фиби решительно остановила девочку.
— У меня тоже есть дом. — С крышей, которая течет, электропроводкой, которая нуждается в починке, и хозяином, который всюду сует свой нос. — Твой папа скоро найдет тебе новую няню.
— Я не хочу никого, кроме тебя, — настойчиво продолжала канючить Тара.
— Послушай, — Фиби взяла ее руку, — я пришла сказать спокойной ночи, а не ссориться. Все уладится, малышка. Вот увидишь.
Тара выдернула свою руку и отвернулась, уткнув лицо в подушку.
— Я не люблю бывать одна, — сказала она приглушенным голосом.
— Послушай, если ты будешь хорошей девочкой, я как-нибудь приду и поиграю с тобой. Конечно, если позволит твой папа.
Изменившееся, уже сверкающее радостью личико поднялось с подушки.
— Завтра? — с надеждой спросила девочка.
— Нет, завтра я должна идти на работу. Кроме того, — добавила Фиби, — ты ведь проводишь выходные дни с папой:
— Да-а-а, — ответила Тара, — но он не будет возражать, если ты придешь.
— Я думаю, будет, — сказала Фиби. — Как, впрочем, и я. — А теперь ложись, я накрою тебя одеялом.
Тара послушалась.
— Ты говоришь, как няня.
Фиби наклонилась и быстро поцеловала девочку в розовую щечку.
Тихо прикрыв за собой дверь, она спустилась на этаж ниже. Комнаты были закрыты, но Фиби помнила, как они выглядели. Особенно одна из них. С огромной кроватью с пологом. На которой ее предали…
Она снова услышала голоса из прошлого:
— Эта кровать как кровавый алтарь.
И манерно-ленивый ответ Тони:
— Давайте принесем невинную жертву.
Она дрожала, пытаясь вычеркнуть из памяти этот голос и воспоминания о губах, целующих ее, руках,
