«роковая женщина» бульварного романа. Это — прозаическая скверная лукавая баба, «губящая» своих сообщников-бандитов за «каратики» и «рыжики», зашитые в шубах. Совесть ее неспокойна с самого начала романа: хряск костей, случайно сорвавшегося с поезда парня, вызывает бред, выдающий ее мужу-бандиту. Выход один — новое убийство.
Дунькина слезливая песня перед убийством — только маскировка строго обдуманного плана бабы- притворщицы, скользящей в яму.
Сообщник — Гришка, следующий кандидат в мыльный подвальный ящик — спасается только благодаря аресту Дуньки.
Мещанская, бытовая, потная сторона бандитизма — вот что меня интересовало, когда я прорабатывал этот «уголовный роман». Хулиганство, как таковое, не нашло еще отображения в моей словоплавильне, но его конечный этап — бандитизм, дал мне тему «Дуньки-Рубихи».
Автор.
I. В поезде едет Рубиха — тяжелый глаз, белый подбородок. Поезд зголодный. зверем дорог, чуя добычу, брюхо несет — ра-ва-ща. Ры-вы-щы! На площадке Рубиха глазом дерет: — Миленький, тепленький, солнышко в кудрях, на губах кровь… Ох загляделся как! — С нижней ступеньки ворохнулся под откос паренек, кости треск, кости хруст, дробь… не знают пассажиры какую шпалу перепрыгнули!.. — Из под вагона затянул кто-й тебя? Ох, недогадливая, за рукав не удержала. Расстроилась я!.. — . . . . . . . . . . . . . . . Зверь усмирился, чугунный устал, на полустанции отдых три часа… Сутки сутулясь ис-те-ка-а-а-ают Лязг болтов. Как моток старых обоев сворачивается путь Много раз, сотни раз, синий лес из-за насыпей приподнимался и опускался, Пыхтит упаханное брюхо узлового полустанка Поезда зык с гулом обшарп, сермяжьи вагоны застряли в щель. Прохор — лихач — ватный буфет — вагонной нудотцею стоя в окно: — Эх, экипаж неспешной, задрючит нас — растелефикация! — продувной вагонец, костодав. Тут бы на дутиках. — Я вас катаю на резвой! Эх-ма, Тетке в глаз! Жонка, Дуняша, гляди! — А из окна чухломские метелки-ветлы пятиверстной зевотой растянуты виснут в глаза. — Эх, замурошка-дорожка! Втянула в тоску, теткин кисель… Ну-у-у, трохнулись, про-о-о-дави тебя! — …Плесенью станция глаза вылупила, известью поползла… Красный петух семафора
