В результате мы привязали Карела к теплой трубе и оставили греться на чердаке Универа. Телефон я у него забрал, а все двери на чердак были заперты снаружи. Если бы он даже перегрыз веревки, то пришлось бы спускаться по крыше. Макин еще вдобавок пережал ему слегка артерию на горле, для верности. Пусть поспит.
И мы вылетели за пределы столицы. Хрен его разберет, что там производили раньше, но нынче на проходной висели таблички с номерами арендаторов. Однако мы не собирались идти через проходную, поскольку нужное заведение не располагалось в зоне общего доступа. Перемахнув в сторонке через забор, мы долго топали между застывших заснеженных полуприцепов, миновали ряд унылых кирпичных корпусов, построенных еще до революции, и наконец вышли к следующей стене.
Людей здесь почти не встречалось. Пряча щеки в воротниках, прошли навстречу трое работяг Дважды в узком месте мы пропустили грузовик, обогнули песочные барханы, припорошенные снегом, и оказались в чистом поле перед двухметровой стеной. Стало совсем тихо. Лаяли вдали собаки, тарахтел трактор, а еще дворник где-то скреб снег лопатой. После московской вони от здешнего воздуха я слегка прибалдел. Снег с территории не вывозили, лишь откидывали в стороны, освобождая дорожки, поэтому вокруг выросли настоящие горы.
Перелезли через стену, приручили двух собак, прошли под арками газопроводов, под повисшими бородами сосулек, окунулись в облако пара и наконец увидели то, что искали. Синий ангар с белой полосой, разобранные рельсы, козырек над прогнувшимся перроном. Когда-то сюда подавали вагоны под разгрузку, сразу с двух веток. Теперь все замерло, обледенело и обвалилось.
Однако внутри сторожки горел свет, а возле дверей, из будки, высунула нос овчарка. Свет лился также из узких зарешеченных окошек в железной стене ангара, на высоте не меньше восьми метров. Чтобы попасть туда, имелась всего одна возможность — постучаться к сторожу. Влево и вправо от проходной, огибая главный объект и прилегающие строения, змеилась свеженькая колючая проволока. Вот она, внутренняя закрытая зона. На проволоке болтались таблички с предупреждениями о свободно гуляющих псах.
Все, как описал наш приятель. Со слов Карела, он был тут всего единожды, и то по случайной оказии. Конечно, он врал. У таких гнид вечно все случайно происходит. Чуваку совсем не улыбалось загреметь по одной статье с хозяевами синего ангара.
Мы дали порядочный крюк, пошли направо вдоль ограды, пока сторожка с дымящейся трубой и собачья будка не скрылись из виду. Тут Серый плащ перекусил проволоку, и мы влезли в ангар с задней стороны. Через окно, на высоте десяти метров. На снегу, конечно, остались следы, но мне уже стало наплевать.
Так получается, что нельзя сделать один шаг и замереть. Сесть в поезд и соскочить, когда скорость уже высока. Один раз у меня получилось, когда отыскал ребятам с рынка обманувшую их продавщицу. Получилось. Свинтил в сторону, не поддался на другие предложения. Сегодня вечером этот номер не повторить. Делаешь один шаг, за ним приходится делать второй, третий — и вот: уже не получается отмыться или заявить, что угодил в это дерьмо случайно. Поезд все набирает ход, прыгать в темноту страшно, приходится хлебать вместе со всеми и чувствовать себя на мушке. И понимаешь, что промежуточных остановок не будет, выйти из этого состава не получится. Придется ехать до конца.
Лиза сказала, что нельзя быть немножко порядочным или, наоборот, немножко непорядочным.
Еще она сказала, что наше общество приучило ее к грустной мысли. Оказывается, для того, чтобы остановить зло, допустимо применять силу. А поскольку применение силы — это еще большее зло, то вышло, что вся Лизкина учеба перевернулась и перепуталась у нее в голове. Я ей тогда посоветовал не париться, потому что, ясен перец, только в их деревне можно остановить всяких отморозков уговорами и улыбками.
Макин, прямо как паук, забрался по отвесной стенке, разрезал проволоку на окошке и втянул меня за собой. Мы протиснулись внутрь и очутились на узком бордюре несущей фермы. Теперь стало понятно, что проникли мы через вентиляционную форточку, закрыть которую просто никто не пытался. Слишком высоко и снаружи, и изнутри. Под нами в полумраке виднелись штабеля ящиков и бесформенные брезентовые мешки. Не нравилось мне это местечко.
— Камера. — Серый плащ указал в дальний конец сооружения. Я на зрение не жалуюсь, но со штампом потягаться бы не смог. Позже Лиза мне растолковала, что он реагирует на любые электронные устройства, и глаза тут ни при чем. Камера крепилась на стальной поперечине, словно ласточкино гнездо, но, к счастью, смотрела вниз. Серый плащ пробежался по стальному профилю, шириной в ладонь, на котором висели лампы, перекусил провод и вернулся назад. Мы затаились в тени за коробом воздуховода, но никто так и не появился. Я решил, что охранник в сторожке уснул. Затем гуськом пробрались по бетонной перекладине к противоположной стене и там, за штабелем ящиков, спустились вниз. Точнее, Макин просто спрыгнул, как кошка, держа меня на руках. Ангар освещался несколькими слабыми лампочками, по стенкам поднимались пирамиды пыльных коробок, под потолком висела кран-балка, и больше ничего интересного. Внутри стоял колотун, как на улице.
Но что-то тут было не так... Я сразу почувствовал, что Карел нас не обманул. В противоположных концах ангара имелись двое ворот. Одними давно не пользовались, завалили ящиками полетами, на вторых висела панель с лампочками и моргал диод сигнализации.
Мы медленно обследовали помещение, но не нашли ничего, кроме залежей пустой тары и тюков со скрученными резиновыми шлангами. При каждом шаге под ногами похрустывала цементная крошка. Под потолком на разные голоса завывали вентиляционные трубы, где-то далеко перелаивались собаки.
Здесь даже нечего было украсть.
Наконец мы собрались в углу возле громадной проволочной клетки, запертой на замок. В таких местах обычно сидит начальник склада и заодно присматривает за самыми ценными товарами. Внутри клетки пылились двадцатифутовый морской контейнер и огромные напольные весы.
— Камера, — сказал один из Макиных.
Я задрал голову. Так и есть, на верхней перекладине сетки, на четырехметровой высоте, висел еще один портативный телеглаз, уставив объектив прямо на дверцу в контейнере. По моей команде Серый плащ проворно забрался наверх и перекусил провода.
— Теперь будем ждать, пока не выйдут.
Мы спрятались, но снаружи опять никто не пришел. Не успел я обрадоваться, как лязгнул засов, в контейнере отворилась дверь и высунулся парень в ватнике с автоматом на плече. Он внимательно огляделся по сторонам, поводил стволом и подошел к штанге, внутри которой спускался проводок. Из приоткрытой дверцы контейнера за его спиной шел слабый свет.
