Я шагнул вперед, дети мигом спрятались под обрывки одеял. Никого там больше не было. Просто трехлетняя женщина, которой наверняка никогда не светит стать матерью, устроила между драных подушек колыбельку и баюкала там китайскую родственницу Барби...
У куклы тоже недоставало ноги.
Потом мы вернулись в операционную. Макин забинтовал «медбрату» простреленные лодыжки, воткнул несколько ампул новокаина и привязал его к операционному столу. Затем опустил пониже лампу и немножко перестарался с нашатырем. Глаза у парня налились кровью и полезли из орбит. Потом штамп, опять же по моей просьбе, демонстративно медленно вытащил из бока хирургический инструмент и широко улыбнулся пленнику. Поврежденное выстрелами лицо он почти восстановил. Чтобы «зеленый» опять не отрубился, пришлось окатить мерзавца ведром холодной воды.
— Нам нужен Руслан. — Я присел перед пленником на табурет — после перестрелки ноги до сих пор дрожали.
— Я... я не знаю, как их найти. Они сами приезжают, когда хотят. Я здесь только как уборщица...
— Врешь! Нам нужен Руслан, или мы будем отрезать от тебя по куску, без наркоза.
У Карела мы выведали, что этот самый Руслан как раз и занимается продажей калек.
Я кивнул Серому плащу. Тот ухмыльнулся и начал натягивать на свои грабли хирургические перчатки. Макин взял из кюветы скальпель, сантиметров на восемь высунул изо рта собственный язык и пропорол его насквозь. Затем показал ослепительную улыбку, как заглотившая крючок акула. Лежащий на столе «медбрат» забился в судорогах. Он и до того выглядел неважно — весь рыхлый, пористый, словно губка, рожа в черных головках угрей, а тут еще и не выдержал, обмочился.
Я его очень хорошо понимал.
Через минуту Макин разговаривал с Русланом. Сотовый из бункера не доставал, пришлось штампу напрямую выходить в эфир. Как он это делал без телефона, ума не приложу! Мне оставалось только сочинять за него фразы, поскольку Лиза, при всем ее земном опыте, такими словами пока не пользовалась.
— У нас два варианта, — сказал я ей, когда трудные переговоры завершились. — Ты слышала, что нам ответили?
— Я полагала, что достаточно изучила ненормативную лексику, но, видимо, ошибалась. Многие слова незнакомы, но общий смысл я уловила. Он скоро приедет, и не один.
— Это оттого, что он ругался не только по-русски, — успокоил я. — Либо мы его берем в дороге по пеленгу с телефона, твои ребята говорят, что это не проблема. Либо ждем тут, и тогда он припрется с целой армией.
Макина помолчала. Никогда она не была такой тормозной, как в этот вечер.
— Саша, если преступников обездвижить, изолировать и сообщить органам правопорядка...
— То ничего им не будет! — закончил я, — Главари подставят под удар парочку «шестерок», а сами откупятся и откроют бизнес в другом месте. Детей по стране они найдут легко, даже воровать не надо. В лучшем случае про этот подвал напишут в криминальной хронике, и назавтра все забудут.
— Я одного не могу понять, — невпопад сказала Макина. — Что общего мог найти Скрипач с подобными людьми? Он был тщеславен, вспыльчив, экспансивен, но...
— Ты мне не ответила!
— Я не могу тобой руководить, Саша. Если ты уверен, что судебная система не покарает этих людей, определи сам, как лучше поступить. Штампы будут подчиняться тебе, пока мы не найдем Скрипача.
— Понятно... — протянул я и повернулся к своим помощникам: — Ну что, парни, горячую ночку я вам обещаю!
На самом деле стопроцентной уверенности, что мы идем верной дорогой, у меня не было. Мы собирались встретиться с человеком, который должен был иметь сведения о главном кукловоде. Я размышлял о Лизе, какой она была, когда мы ходили в театр, и что с ней творится нынче. Я рассуждал, не ударит ли ей моча в голову, не вздумает ли она начать тут всех перевоспитывать. Совершенно некстати пришло на ум кино, где егеря в заповеднике объясняли, почему нельзя одомашненным хищникам давать пробовать свежую кровь. Я стал думать, во что превратится Лиза, если сорвется с катушек. С ее-то возможностями...
В какой-то момент, устав от капели воды и посвиста вентиляции, я чуть не отменил засаду. Но стоило прикрыть глаза, как передо мной возник белый тазик с лужей крови на дне, из которой торчала детская ступня.
— Живым нам нужен только Руслан, — уточнил я задачу, и Макины согласно кивнули.
В приоткрытую дверь задувал ледяной февральский ветер. «Фабрика» ждала хозяев.
Глава 26
СЛЕДСТВИЕ ПОД ЗЕМЛЕЙ
Они приехали на двух машинах, прямо к «парадному» входу в бомбоубежище. Я видел их на одном из экранов, висящих в комнатушке, где раньше сидел убитый охранник. Незадолго до того мы обследовали все закоулки подвала. Я приказал найти какой-нибудь альтернативный путь наружу, и теперь наконец Серый плащ вышел в длинный сырой тоннель. Выход располагался за пределами фабричной территории. Круг света от фонаря, на котором висела телекамера, выхватывал лишь кирпичные стены и широкую серую дверь с трафаретным оттиском: «Вход воспрещен. Химические отходы!» Скорее всего, тоннель вынырнул на поверхность внутри пилорамы или бывшего совхозного гаража, превратившегося теперь в частную собственность. Во всяком случае, в телевизоре мне показалось, что на полу валялись стружки.
Серый плащ сообщил, что выход перекрывает стальная плита толщиной с руку, и заперто снаружи. Случись пожар или наводнение, «хирурги» не смогли бы даже самостоятельно выбраться.
Ясный перец, Макин не сказал Руслану, кто мы такие на самом деле. Вообще-то я серьезно опасался, что этот кадр пришлет вместо себя толпу бандитов, а сам отсидится. Но наша офигительно бредовая
