распластанное тело.
Если бы Глеб в эту минуту видел своё лицо в зеркале, он бы испугался. И без зеркала он почувствовал, как его охватывает не испытанное раньше чувство. Чувство, от которого болезненно сжалось здоровое сердце, а незамутнённым никотином лёгким вдруг стало не хватать кислорода.
Он рывком развернул лежавшего вниз лицом Иосифа. Кровь из глубокой ссадины на лбу залила брови и ресницы. Несколько секунд гипнотизировал это ненавистное лицо. Тот, словно почувствовав, что его рассматривают, разлепил веки. Улыбнулся, как старому приятелю.
Глеб подтащил тело к самому краю крыши. Но даже когда голова Иосифа свесилась вниз, он продолжал скалить зубы. Одно движение, и тело полетит вниз, туда, где на жёстком асфальте лежал дядя Миша с неестественно вывернутыми ногами. Надо только сделать это движение.
Глеб поднял голову в тёмное, с вкраплениями звёзд небо, словно спрашивая совета. Но небо было безучастно, а кто-то там, наверху с интересом, должно быть сейчас наблюдал, что же предпримет парень. А может и без интереса, так как знал наперёд все наши помыслы.
Молодой оперативник затряс головой, словно смахивая невидимую пелену. Что там говорила Елизавета Ивановна о зле, пожирающим самое себя? Когда закончится его кровавый круговорот? Когда умрёт последний слуга Зла? Если он убьёт сейчас беспомощного, со связанными руками человека, не займёт ли он его место в служении Злу?
Глеб вновь взглянул в карие улыбающиеся глаза. Иосиф зашевелил губами, видимо пытаясь, что-то сказать, но молодой оперативник без затей резко ударил его кулаком в подбородок.
Михаил Анисимович был ещё жив. Но жизнь уже уходила из его голубых глаз. Торопилась, нетерпеливо поджидая Глеба.
- Дядя Миша! – парень склонился над телом.
- Бумагу… - с трудом разлепил губы старый мастер.
Пальцы его сломанных рук мелко дрожали.
- Я сейчас скорую вызову!
- Бумагу!
Глеб сунул руку за пазуху его куртки и вынул желтый лист плотной бумаги в полиэтиленовом файле.
- Спрячь!
Парень послушно засунул лист во внутренний карман своей куртки.
Из груди Михаила Анисимовича вырвался вздох.
- Господи! Отпусти мне грехи моя...
Глеб закрыл пальцами глаза, в которых не отражалось уже ничего, кроме чёрного октябрьского неба.
- Никого, - Ковальчук подошёл к облокотившемуся на перила полковнику. – Но, судя по всему, в квартире не так давно кто-то был.
- Проверьте подъезд.
Непогашенный окурок полетел в лестничный пролёт.
- Уже проверяем.
Сверху спустился один из бойцов группы.
- Через чердак ушли. Замок на крышке взломан, и изнутри чем-то подпёрли.
- Всем на крышу! Денисов, остаёшься со мной.
Денисов был специалистом по обыскам. Именно про таких говорили, найдёт иголку в стоге сена.
Полковник прошёл на кухню, сел и достал новую сигарету. Ох, не любил он, когда его использовали втёмную! А в последнее время случаи, подобные этому участились. После того, как госпожа президент окружила себя советниками числом три. Все они имели полномочия использовать Службу президентской безопасносности в своих целях. Для этого нужно было только показать особый мандат за подписью Старосельской. Как-то полковник по просьбе своего непосредственного начальника провёл тайный обыск в кабинете одного советника и нашёл там толстую пачку с бланками этого мандата. И что самое удивительное, на всех стояла президентская подпись.
Полковник был относительно молод, всего сорок семь и начинал службу в органах ещё при первом президенте новой Россиянии. С Кавказских гор, прямо из-под чеченских пуль он попал в службу президентской охраны. Среди хранителей президентского тела за охраняемым клиентом прочно утвердилось прозвище Стакан. Потому что утренний кофе в чашках тот не употреблял, сердце пошаливало. А вот стаканчик-другой сорокоградусной очень даже благотворно влиял на президентское сердце. Оно становилось у него, как у восемнадцатилетнего юноши. Следует добавить, как у нетрезвого восемнадцатилетнего юноши, со всеми отсюда вытекающими.
После переворота, который назвали оранжевой революцией по типу подобных, произошедших в других странах, бывших саттелитах России полковник, бывший тогда подполковником ФСБ, вынужден был присягнуть новой власти. Хотя знал, что революция эта была не оранжевой, а скорее звёздно-полосатой, так как полностью финансировалась американским Госдепом. А потом ему предложили должность заместителя начальника Службы безопасности президента по оперативной части. Это был звёздный час его карьеры, хоть и получил всего ещё одну звёздочку на плечи. Но полковник СБП мог строить генералов других ведомств.
Представлял интересы президентской службы здесь, в Санкт-Петербурге. То, чем занимался он и его коллеги, не всегда нравилось, а что делать? Бежать? Но куда? Весь мир стал одним гипермаркетом, а директором в нём были Соединённые Штаты. Единственная страна, не лизавшая зад Белому дому – Северная Корея, но никого не устраивала перспектива получать продукты по талонам и каждый день сидеть на партсобраниях и наедаться от пуза идеями чучхе. К тому же не за горами тот день, когда этот последний оплот тоталитаризма будет сметён на свалку истории объединёнными силами НАТО и Южной Кореи.
- Господин полковник! – прервал его размышления вошедший в кухню Денисов. – В библиотеке явно что-то искали.
- Чья квартира-то? – вздохнул заместитель начальника президентской службы безопасности.
- Квартира принадлежит Яну Бенедиктовичу Марцинкевичу, - сверился тот с записями. – У него вторая по величине частная библиотека в Питере.
- А первая у кого?
- У профессора Мордвинова.
- Это тот, которого на днях в канале Грибоедова нашли?
- Он самый.
- Ну и где этот Ян Бенедиктович шляется в одиннадцать часов вечера? – раздражённо бросил полковник. – По крышам гуляет?
- Это вряд ли, - ответил Денисов. – Ему уже под девяносто.
Тут взгляд специалиста по обыскам упал на лежавший, на кухонном столе ноутбук. Он взял его в руки и принялся по привычке осматривать.
- Господин полковник, а ведь внутри что-то было спрятано. Здесь должен быть блок питания, но, судя по следам пыли, его давно отсюда вынули. И держали что-то другое.
- Интересно, что?
- Может быть, об этом знают те, кто здесь совсем недавно что-то искал?
- Что искали, ты можешь сказать?
- Документы или книгу.
В кармане полковничьего пиджака завибрировал телефон.
- Слушаю! Да, господин советник! Ушли по крышам, мои ребята начали преследование. Догонят, не сомневаюсь. Конечно, доложу обязательно. До связи.
Он отключился и с неприязнью посмотрел на свой мобильник. «Развела президентша бироновщину! Докатились, старший офицер российских спецслужб должен докладывать человеку, о котором он не имеет ни малейшего представления. Ни как зовут, ни гражданином, какой страны является. Даже при первом президенте такого бардака не было».
В подъезде послышался шум и вскоре в квартиру ввалились люди из его группы. Двое бойцов почти
