Я подскочил.
- Борис?!
Она не ответила.
Я прыгнул в ботинки, кое-как завязал шнурки на ботинках и рванулся на кухню.
Борис был там. Из жилистого лица глянули бесцветные глаза.
- Пойдем со мной. – дрожащим от бешенства голосом сказал я. – Что ты ей сделал?
Борис неторопливо поднялся. Быстро оглядел меня с головы до ног.
- Ну, пойдем…
Они вышли в коридор. Я распахнул дверь Аниной комнаты.
- Иди, извиняйся .
Это было первым, что пришло в голову. Будет рыпаться - в табло.
- Пойдем на лестницу лучше, - невозмутимо сказал Борис. – поговорим.
Я рванул собачку замка входной двери.
Борис, стоявший за спиной, вдруг сильно толкнул меня в спину. Меня откинуло за порог. Он попытался закрыть дверь, но я успел поставить ногу.
- Не приходи сюда больше, - сказал Борис, - хозяин здесь я. А ты – никто.
Я цепенел под его взглядом, но ногу не убирал. «Вот что значит – «матерый», - почему-то подумал, глядя на коренастую сухую фигуру 40-летнего зэчары.
- Через пять минут тебя здесь нет, - сказал Борис и вдруг быстро скрылся в своей комнате. Когда я закрыл за собой дверь, зэк вернулся.
- Стоять, падла, - он прижал меня к стене. В руке Бориса был кухонный нож
- Да я тебе, с-сука, в отцы гожусь… а ты рыпаешься…
Он еще раз толкнул меня твердой, как доска, ладонью, и ушел к себе в комнату.
- Пять минут, - донеслось из-за двери.
Я вошел в в Анину комнату. Трясущейся рукой вытащил из кармана мобильник. Аня, сидевшая в углу, смотрела круглыми от страха глазами.
- Ты куда?!
Я накинул куртку.
- Скоро буду, - я сунул в карман ключи от входной двери коммуналки. Аня сказала что-то еще. Но я уже выскочил на лестницу.
Шел по вечерней улице, глотая летящий снег на ходу, и думал, что такое случается с каждым. С кем- то часто, с кем-то реже, но рано или поздно – со всеми. Катишь себе по наезженной, и вдруг раз – перекресток.
И первая мысль «а ну его… Не тронь дерьмо…Промолчать, само устаканиться…» Заразная штука.
Телефон запикал кнопками.
- Саня? Здорово. Слушай, тут на меня один зэчара прыгнул. С ножиком. Можете с Лехой подъехать? Да, я встречу. Давай, жду…
Друзья приехали через полчаса. Двое. И пьяные в драбадан. Я посмотрел с сомнением – «может, не стоит сегодня?»
- Нормально, брат, - сказал широкий бритый Леха, покачнувшись, - веди.
«У него – нож, у меня – друзья», - подумал я. – «Все по-честному»,
- Он там один? – спросил по дороге Саня.
- Ну да. Когда разбираться будем, все соседи за нас встанут. Сто пудов. Достал он их, а сами выступать боятся.
Леха сплюнул.
- Пришли, - дрогнувшим голосом сказал я, остановившись у подъезда.
Все, что случилось потом, походило на сновидение.
Как во сне, я видел, как Леха, войдя в комнату, задал уточняющий вопрос:
- Ты Борис?
- Ну я, - лениво подошел к нему зэк и тут же получил бесцеремонный удар головой в жесткое лицо.
Борис пошатнулся и попытался схватить табурет. Подскочили мы с Саней, и началась свалка.
Как во сне, я видел появившихся в коридоре соседей. Их было значительно больше, и по- вестерновски забурлившая драка плавно перешла в наше избиение. Окровавленный Борис ползал по полу и плаксиво причитал: «Честного человека толпой пинали…»
- Ты че, охамел?! – орал мне сосед Паша, - Ты че Борю трогаешь, а? Ты че их сюда привел, а?
Громко и зло кричали коммунальные женщины. В основном, они наседали на выскочившую в момент свалки Аню – хрупкая любительница Шопена заклинала не поворачиваться к Борису спиной.
Боря быстро оценил новый расклад сил и уже сбегал за ножом. Потом приехала милиция – знакомые Паши и Бори. Я и моя компания милиции не понравились. Охамевшим молодчикам милиция наподдали еще раз.
- Дик, забирай Аню отсюда. Впишу вас у себя пока, - пробормотал Саня.
- Бери все необходимое – и сматываем отсюда, - прошамкал разбитыми губами я Ане...
Мы добрели до ближайшего перекрестка и поймали машину до Саниного дома. Всю дорогу зачинщики коммунальной драмы молчали.
- Ни черта не понимаю, - сказал я, - стокгольмский синдром какой-то.
- Мы туда еще вернемся, - ответил мрачный Леха.
- Может, не стоит? – спросил я.
- Клык за клык, - Леха потрогал шатающийся передний зуб и осторожно сплюнул.
Мы вернулись спустя несколько дней, с авторитетными Лехиными друзьями. Быстро порезали телефонные провода, построили жильцов вдоль стены, вывели участников драки и вбили их в линолеум. Борису досталось особенно. Леха убедительно попросил пострадавших не обращаться в следственные органы, иначе коммуналка может сгореть до основания. «Проводка у вас старая», - пояснил он. Жильцы понимающе кивали. Борис возил по сплющенному о пол лицу кровь. Нос у Читы после этого побоища так и не встал на место.
Аня собрала вещи и ушла к родителям. Мне сказала, чтобы не звонил. А в городке поднимался штормовой ветер.
- Так все и было, - подытожил я.
- Твое слово, Чита, - сказал Седой, внимательно посмотрев на коллегу.
- Брешет, - сказал тот, отведя хмурый взгляд.
Гриша почесал в затылке.
- Дела, - сказал он, - че-то я запутался…
- Ладно, - Седой звонко хлопнул себя по коленям, - пока все как раньше. Маляву напишу. Братва рассудит.
Чита убрался на шконку, что пробурчав. Гриша посмотрел на меня и пожал плечами. Савелий расстроился.
- Чо, не будем этого валить? – он кивнул на меня.
- Коней попридержи! – высунулся из-за занавески Седой.
Гроза миновала, думал я.
Но, как всегда, ошибался.
Глава 5. Выжить
