одном из кафе. Видимо, потому, что оно больше всех походило на земное и предлагало среднеевропейскую кухню.
– Ты не зря потратил три недели на подготовку. Твое выступление стоит хорошего бифштекса, – указывая на заведение, заявила жена.
– Особенно если учесть, что из-за сильного волнения я не позавтракал, – согласился я. – Но это что! Главный судья решил сделать из трибунала действительно настоящее шоу. Система правосудия в последнее время все больше тяготеет к спецэффектам. После обеда они собираются заслушать не меня, а баргонцев. Представляешь? Причем прокурор советует свидетелям начинать свой рассказ настолько издалека, что половина зрителей наверняка уснет от скуки.
– Ты недооцениваешь главного свидетеля баргонцев, – жена улыбнулась и потянула меня за рукав. – Сон красноречив не меньше, чем ты или твой генерал… Давай перекусим здесь? По-моему, вполне приличное заведение.
Мы вошли в уютное кафе и, не сговариваясь, уселись за столик в углу. Мгновенно подскочивший официант дружелюбно улыбнулся и положил перед нами салфетки. Не успела Даша открыть рот, как гарсон продемонстрировал свой коронный номер:
– Кола и ананасовый сок. А что будете есть?
– Как вы догадались? – удивленно спросила моя спутница.
– Я увлекаюсь психологией, сударыня, особенно ее прикладными разделами, – скромно потупясь, ответил официант.
– Яков, у тебя бифштекс подгорает, – улыбаясь, заметил я. – Ты, как всегда, один на все заведение?
Официант потянул носом, и по его лицу пробежала тень беспокойства.
– Простите, – он виновато улыбнулся и, оставив нам меню, бросился на кухню.
– Вы знакомы! – Даша рассмеялась и толкнула меня в плечо. – Решили меня разыграть?!
– Мы знакомы, – согласился я, – частенько виделись на Земле и один раз встречались здесь, но тебя-то он не знает.
– Очень интересный гражданин, – искренне удивляясь, сказала жена и заглянула через стойку бара в кухню. – Смотри, он не ленится готовить самостоятельно. Это такая редкость…
– Потому я и не сопротивлялся, когда ты затащила меня в эту харчевню, – пояснил я. – В местах, где пищу готовят синтезаторы, я с некоторых пор предпочитаю не обедать.
– А я совсем не умею готовить, – расстроено произнесла Даша. – Не понимаю, как ты со мной до сих пор живешь?
– Приготовление пищи – дело для настоящих мужчин, – пришел мне на помощь вновь объявившийся Яков. – Вы решайте свои задачи, сударыня, а накормить вашего мужа я смогу и без вас…
– Довольно смелое заявление, – Даша рассмеялась и снова обернулась ко мне. – Чем с большим количеством твоих друзей я встречаюсь, тем лучше понимаю, что вышла замуж за совершенно загадочного человека.
– Почему? – спросил я, занося нож и вилку над принесенным Яковом бифштексом. – Кстати, мы ему так и не сказали, что будем есть, но он опять угадал…
– Вижу, – согласилась жена. – Потому что существует такая поговорка: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Но твои друзья настолько разные, что я не могу сказать о тебе ничего…
– Я твой муж, – с наслаждением пережевывая первый кусок, подсказал я, – уже четвертую неделю. Но продолжаю тебя любить, несмотря на этот прискорбный факт. По-моему, достаточно…
– Ты большой хитрец, – с улыбкой заметила Даша, – по крайней мере, на мой взгляд, но мне все равно хотелось бы узнать тебя получше.
– После заседания мы поедем прямиком в отель, – пообещал я.
– Я имела в виду совсем не это…
– Опомнись! – сделав страшные глаза, прикрикнул я на нее. – Ты не ведаешь, что говоришь! Как можно не думать об этом каждую свободную минуту?!
– С твоими спектаклями я останусь голодной, – пожаловалась жена, из-за смеха не в силах поднести вилку ко рту. – Прекрати!
– Да, да, сударыня, – я подвинул ей свою тарелку. – Еще?
– Прекрати! – смахивая появившуюся от смеха слезинку, снова потребовала она.
– Ладно, – согласился я. – Не то мы действительно опоздаем. А мне очень любопытно, что скажет свидетель номер два… Хотя что он может сказать нового?
Все время дневного заседания Сон, или, как требовалось его именовать по протоколу, свидетель номер два, посвятил предыстории. Он подробно описывал подготовку к захвату «пилота Спивакова», неудачную попытку и бой с нашим героическим «Охотником». К концу слушания я начал зевать. Откровения капитана «Алии» были, безусловно, интересны, но лично для меня новостью не являлись, поскольку примерные тексты всех выступлений я писал собственноручно.
Все надежды я возлагал на вечер. Если загадочный враг следил за нашими ухищрениями, то, вполне возможно, трудились мы не зря. Когда сдадут его нервы, я предположить, конечно, не мог, так же как и уверенно сказать, сдадут ли они вообще, но процесс уже пошел, и нам оставалось надеяться на удачу и собственные артистические способности…
Первый вечер прошел довольно скучно. Враг себя никак не проявил, и, вспомнив о том, как Викторова осаждали «духи», я даже начал подозревать, что чужак читает мысли не только биомехов, но и людей. Впрочем, никаких аргументов за или против такой версии у меня не было. Молчание врага было не в счет…
Второе от начала процесса утро принесло свежесть мысли и надежду на рыбацкую удачу. На сегодняшнем заседании я собирался рассказать о предпосылках и движущих силах заговора. Враг, по моим представлениям, вполне мог на это клюнуть…
– Почему ты не хочешь взять меня на слушания? – Даша потянулась и выползла из-под шелкового покрывала.
В свете яркого утреннего солнца, упрямо пробивающего путь сквозь легкие облака, она была прекрасна вдвойне. В открытое окно вместе с золотистыми лучами врывались легкие порывы прохладного ветерка, запахи травы, цветочной пыльцы и отчаянная перепалка птичьей мелюзги. В сочетании с открытостью и кажущейся беззащитностью разнежившейся в постели женщины картинка была весьма романтичной. Я в очередной раз ощутил прилив непривычной нежности и едва не вернулся в кровать…
К сожалению, «часы» напомнили, что до расчетного времени выхода осталось семнадцать минут, и я обреченно поплелся выполнять ежедневные упражнения с бритвой и зубной щеткой. Дисциплинированным гостиничным роботам-смотрителям были недоступны эмоции, и спорить с ними становилось совершенно бесполезно. Задержись я в кровати на минуту, «часы» начали бы бубнить настоящую проповедь о пользе режима, дисциплины и тщательного планирования рабочего дня. И если домашние будильники подобного рода можно было перепрограммировать или в конце концов просто треснуть по ним кулаком, то с их казенными аналогами дело обстояло гораздо сложнее – они были спрятаны в стенах.
Закончив процедуры в ванной, я попытался завязать непривычный цивильный галстук. Это нехитрое упражнение всегда вызывало во мне целую бурю эмоций, поскольку с первой попытки я еще ни разу не завязывал его как надо. Вначале это меня раздражало, но постепенно превратилось из нервотрепки в некий вид азартной игры. Я даже мысленно делал ставки. Сегодня я решил поставить на третью попытку. Приняв подобие боевой стойки, я вздохнул и покосился на висевшую в приоткрытом шкафу униформу. На флоте, как военном, так и гражданском, было проще. Галстуки «форма одежды» не предусматривала, и не стану врать, что всю последнюю кампанию я скучал по завязыванию этих пережитков древности. Но судьи на Симарине носили средневековые мантии, а участники процесса цивильные костюмы. Таков был строгий порядок. Изменить его я не мог, и потому теперь приходилось вспоминать почти утраченные навыки. Оказалось, что так же, как езда на велосипеде, никакие динамические стереотипы полностью не забываются. Справился с поставленной задачей я успешно, хотя только с четвертого раза. Набросив пиджак, я пригладил короткие волосы и, оставив самолюбование, склонился к жене, чтобы поцеловать ее перед уходом.
– Обедаем у Якова? – спросил я после затянувшегося поцелуя.
– Договорились, – улыбаясь, ответила она. – Сегодня ты будешь признаваться в страшных грехах?
