В указанный штат еще не причислены военные агенты (атташе) в иностранных государствах, коих, по данным 1911 года, числилось 11 штаб-офицеров и 2 обер-офицера и которых по роду их службы собственно говоря, следует считать в составе управления генерального штаба.
Что касается прочих, подчиненных начальнику генерального штаба учреждений, то штаты их, по данным 1911 года, были таковы:
Военно-географический, институт числил в своем составе: 1 генерала 18 штаб, 116 обер-офицеров и 156 чиновников, из которых генерального штаба был только начальник института.
Военный архив: 1 генерала (нач. архива), 1 штаб, 2 обер-офицеров генерального штаба (в составе военно-исторического отделения) и 27 штаб- и обер-офицеров.
Военная академия в своем штате имела генерального штаба 15 человек остальной состав был не генерального штаба.
Как уже отмечалось выше, работы по плану войны не замыкались в одном управлении генерального штаба, а распределялись между многочисленными органами военного управления, с которыми генеральный штаб имел общение. К таковым органам относятся:
1) Армейские инспектора, будущие командующие армиями, которые по заданиям начальника генерального штаба прорабатывали конкретную задачу в пределах их армейских рамок из плана войны на том или ином фронте. Подчиненные высшей военной власти, армейские инспектора лишь в порядке проработки указанных заданий поддерживали контакт с начальником генерального штаба, будучи в остальном совершенно самостоятельными от него.
Здесь мы пока намечаем общую картину работы генерального штаба, а о подробностях поговорим ниже.
2) Военное министерство. Как известно из положения, генеральный штаб являлся вспомогательным органом общеимперского военного министра. Нами уже обращалось внимание на эту двойственность в положении, которая, конечно, отражалась и на работе. Начальник генерального штаба со своим аппаратом обязан был влиять на все стороны подготовки к войне, и поэтому, беря на себя принципиальную часть возникающих вопросов в общей подготовке к войне, он возбуждал перед военным министерством ряд вопросов, требуя справок, проработки тех или иных предложений и ответов по ним. Не всегда военное министерство шло навстречу своему «вспомогательному» органу, а личные недоразумения между военным министром и начальником генерального штаба сейчас же находили отклик и во взаимоотношениях подчиненных органов. Конрад не раз высказывает сожаление в своих мемуарах и даже приводит разговор с начальниками отделов военного министерства, темой которого служила та критика предложений генерального штаба, которая не раз велась в стенах отделений военного министерства.
Ближе всего генеральному штабу приходилось работать с теми отделениями военного министерства, которые ведали вопросами организации, мобилизации и тактической подготовки армии. В виду важности работы этих отделении, во главе их стояли также офицеры генерального штаба.
Здесь мы должны отметить разделение работы по организационным и мобилизационным вопросам между двумя органами управления, ибо не во всех армиях это было так, да и ныне вопрос еще не считается решенным.
Не раз уже указывалось, что в этих вопросах только принципиальная часть входила в круг работы генерального штаба, самая же техника работы, детализация, принадлежала военному министерству. Как организация армии, так и ее мобилизация, кроме идейной ее стороны, требуют большой мелочной работы, которая не должна загружать «мозг армии». Нам кажется, не нужно особых доказательств того, что требование от мозга переваривать мелочную работу ведет лишь к его переутомлению, а может быть, даже и к параличу. В частности, в организационных вопросах разработка штатов, вопросы казарменного размещения и другие мелкие вопросы не требуют для проработки особо квалифицированных работников и могут исполняться лицами без высшей специальной подготовки, даже чиновниками, как это было проведено в германском военном министерстве. То же можно сказать и о войсковой мобилизации, требующей точной работы по раз установленным образцам. А. Свечин в своей «Истории военного искусства», обсуждая этот вопрос, справедливо пишет: «Среди различных «специальностей» генерального штаба появилась новая – мобилизационная. Необходимо, однако, помнить, что эта крайне важная административная работа далеко еще не объемлет военного искусства в целом. В малограмотной русской армии 1812 года были в большом почете люди, умеющие ситуировать, и Клаузевиц поражался, как русские могли назначить на ответственный пост генерал-квартирмейстера главнокомандующего полковника Мухина, выделявшегося из Других офицеров, как лучший ситуатор. У французов после 1870 года мобилизационным вопросам было придано такое значение, что получилось засилье мобилизаторов в генеральном штабе. Переводчик Клаузевица на французский язык задавал вопрос, – не является ли в начале XX века мобилизация такой же угрозой военному искусству, какой была ситуация в начале XIX века, и не будет ли такой же ошибкой противопоставление Шлиффену мобилизатора, какой было противопоставление Наполеону ситуатора.
К сожалению, вопрос этот не разрешен в первой четверти XX века, и нам приходилось сталкиваться в своей деятельности с обоими противопоставлениями. В этом отношении генеральные штабы перед мировой войной придерживались двух точек зрения: германский, а за ним и австро-венгерский генеральные штабы оставляли за собой лишь общее руководство мобилизацией, передавая всю детальную работу в военное министерство; наоборот, французский и русский сосредоточивали все мобилизационные вопросы в руках генерального штаба – оба с целью поднять мобилизацию. «Обожжешься на молоке, станешь дуть и на воду» – к таким выводам пришло французское командование, передав хромавшую после 1870 года на все четыре ноги мобилизацию в руки генерального штаба. Ну, а русским, конечно, нельзя было отставать от своих «хозяев».
По справедливости, мы должны отметить, что мобилизация не попала в германский генеральный штаб во многом оттого, что во главе военного министерства стоял Роон, подготовивший успешную мобилизацию 1866 и 1870 годов, и трудно было бы вырвать из рук военного министра, доказавшего победами на полях сражений результаты своей работы, начальнику генерального штаба мобилизацию в целом. К чести Мольтке, а затем и его последователей, нужно отнести, что они и не делали попыток к этому, а разумно оставили мобилизацию в недрах военного министерства. За германским генеральным штабом последовал и генеральный штаб Австро-Венгрии – поражения 1866 г. не заставили его свернуть на ложную дорогу, что случилось с французами и от чего они не отказались и до сих пор.
3) Министерства народной обороны обоих ландверов также имели общение с генеральным штабом по вопросам организации, мобилизации и расквартирования ландверных войск.
4) Военный морской флот, как выше уже было отмечено, был де-факто самостоятелен, хотя и входил в состав общеимперского военного министерства. В виду этого, наименование начальника генерального штаба, как такового, для «всех вооруженных сил» ограничивалось малым соприкосновением с деятельностью военного флота. Конрад в своих воспоминаниях отмечает, что контакт с флотом был только в разрешении вопросов береговой обороны, так как они проходили по бюджету для сухопутной армии и осуществлялись при содействии береговой артиллерии, входившей в состав армии. Кроме того, связь с флотом поддерживалась в разработке совместных маневров сухопутных войск и морских сил.
Наоборот, как увидим ниже, генеральному штабу приходилось оказываться в оппозиции развитию военного флота в ущерб интересам армии. 5) Наконец, в виду того, что война по природе своей есть акт общественных отношений, то непрерывная связь генерального штаба в своей деятельности с министром иностранных дел понятна без дальнейших пояснений, а затем и необходимость тщательной ориентировки в вопросах внутренней политики и экономической жизни страны. До сих пор говорилось лишь о деятельности управления генерального Штаба по плану войны и не было ничего сказано о войсковом генеральном штабе. Выше было отмечено, что: 1) генеральный штаб являлся особым корпусом и 2) что наряду с генеральным штабом в Вене существовал еще войсковой генеральный штаб, т.е. офицеры генерального штаба, находящиеся при войсках: в штабах корпусов, дивизий, бригад и других войсковых и местных военных учреждениях.
Войсковой генеральный штаб зародился уже при эрцгерцоге Карле и в дальнейшем был учрежден не только в общеимперской армии, но и в обоих ландверах. Б наши задачи не входит подробно останавливаться на функциях и работе войскового генерального штаба, поэтому мы ограничимся здесь лишь общим подсчетом всего корпуса генерального штаба, Таковой насчитывал (таблица 16):
