– Ваша идея, между прочим, – поддел генерала Декан.
– Моя?! Да вы же все затеяли!
Вмешался Капеллан:
– Зря его искупали. Боком вышло.
– Утром я посоветуюсь с адвокатом, – сказал Декан. – Мне кажется, у нас есть основания подать в суд за клевету.
– Я не нахожу повода прибегать к помощи закона, – возразил Капеллан.
При словах «помощь закона» сэр Богдер вздрогнул.
– Он специально подбирал вопросы к моим ответам, – возмущался Тьютор.
– Очень может быть, – согласился Капеллан. – Но где доказательства? И потом, пусть он отступил от буквы… Как вы выразились о нынешних студентах – «сборище балбесов»? Прискорбно, что это дошло до публики, но вы ведь действительно так думаете.
Через час свара была в разгаре, и Ректор, вымотанный до предела как самой передачей, так и злобой, которую последняя всколыхнула в его коллегах, покинул профессорскую и отправился через сад домой. Как бы передача и впрямь не повлекла за собой серьезные последствия. Впрочем, широкие массы привержены реформам, и репутация прогрессивного политика выручит его. И все же, что ему так не понравилось в собственном выступлении? Да просто он впервые в жизни увидел себя со стороны: старик, убежденно выкрикивающий абсолютно неубедительные банальности. Он вошел в дом и захлопнул дверь.
Наверху, в спальне, леди Мэри томно расшнуровывала корсет. Она смотрела телевизор в одиночестве и теперь пребывала в необычайном возбуждении. Передача подкрепила ее собственное мнение о колледже, а очаровательная бесполость Корнелиуса вновь согрела сердце грозной леди. Она приближалась к рубикону, климаксу, аппетит ее, и всегда-то отменный, пробуждался особенно легко. Слабость и серость журналистика умиляли леди Мэри, заставляли сладострастно содрогаться, а то, что он находился не здесь, а в Лондоне, делало его еще более желанным. Привязчивая матрона размечталась, она представила, что становится музой и покровительницей кумира масс. Взлет сэра Богдера остался позади, а Каррингтон сейчас на вершине славы. Леди Мэри попыталась загасить пожар порцией мороженого, но огонек все равно тлел. Даже сэр Богдер заметил это и удивился. Ректор устало опустился на кровать, снял ботинки.
– Прошло на ура, правда?
Сэр Богдер поднял к ней измученное лицо.
– Вернее, все шло как надо, – дала задний ход леди Мэри, – пока не появился тот жуткий субъект. Не пойму, зачем это он вылез?
– Зато я понимаю.
– Все-таки я рада. Декан в передаче выглядит дурак дураком.
– Да мы все там выглядим хуже некуда.
– Но Каррингтон показал проблему с двух сторон, справа и слева. Он выполнил свое обещание, – не преминула отметить леди Мэри.
– Перевыполнил! Дал еще вид снизу, – окрысился Богдер. – Показал нас совершенными кретинами. Теперь все вообразят, что мы этого гада-привратника со свету сживаем.
– Ты преувеличиваешь! Ведь сразу видно, что он просто неотесанный мужлан.
Сэр Богдер пошел чистить зубы, а леди Мэри устроилась поуютней и углубилась в статистику юношеских преступлений.
Кухмистер посиживал в «Таверне пастуха», покуривал трубочку и потягивал виски.
Каррингтон орал на режиссера.
– Как вы смели! – разорался Корнелиус. – Почему вы его сразу не вырубили к чертовой матери?
– Программа-то твоя, душка, – убеждал режиссер. Зазвонил телефон. – И чего ты паникуешь? Публика воет от восторга, телефон не замолкает. – Он взял трубку и повернулся к Каррингтону: – Это Элеи. Спрашивает, не даст ли он ей интервью.
– Элеи?
– Элеи Контроп. Из «Обсервер».
– Ничего он ей не даст!
– Да, он пока здесь, – сказал режиссер в трубку. – Поторопитесь, наверное, застанете.
– Ты что, не понимаешь, во что нас втягивают? – вопил Каррингтон.
Опять зазвонил телефон. Подошел диспетчер из аппаратной.
– Да? Сейчас спрошу. – Он прикрыл трубку ладонью. – Просят Кухмистера для передачи «Разговор по душам» в понедельник. Что сказать?
– Ни в коем случае!
– Корнелиус говорит: «Превосходно», – перевел режиссер.
Кухмистер сидел в бомбоубежище с Элеи Контроп. Часы показывали половину двенадцатого ночи, но он был бодр и свеж. Выступление воодушевило привратника, а виски еще больше усугубляло состояние приподнятости.
– Вы хотите сказать, что часть студентов поступает в колледж без вступительных экзаменов, даже не предъявляя школьных аттестатов? – переспросила мисс Контроп.
