Землепроходец Ерофей Хабаров

допрашивать, по малым винам смирять батогами и штрафами, а по большим — отправлять в Илимск на воеводский суд и расправу.

Конечно, одному человеку досмотреть всех крестьян большого присуда было не под силу. Поэтому у Хабарова были помощники из представителей крестьянской выборной администрации: старосты, десятские, сотские, целовальники. Из киренского гарнизона ему помогали служилые люди и писец («пищик»).

Вспоминал ли в этот период жизни Ерофей Павлович свою амурскую эпопею? Мечтал ли о возвращении в Даурию? На эти вопросы можно ответить утвердительно. К нему в деревню и в Ки-ренский острожек неоднократно приезжали бывшие соратники. Вместе с ними Хабаров' перебирал в памяти эпизоды былого похода и погибших товарищей, говорил об оставшихся в живых. А свидетелей славных подвигов было немало. Он знал, что некоторые из его полчан, добравшись кто Тугирем и Олекмой, а кто Зеей и Алданом на Лену, осели в Якутске и служили там под началом его племянника атамана Артемия Петриловского. Кое-кто из них был зачислен и в состав илимского гарнизона. В Нерчинске поступил на службу к воеводе Пашкову друг и соратник Ерофея Павловича Дружина Попов, поверстанный за даурский поход, как и Хабаров, в сыновья боярские. Там же, в Нерчинском гарнизоне, начали служилую карьеру дети и внуки Попова. В 1661 г. к Хабарову на Киренгу пришла ошеломляющая весть от илимского воеводы Тихона Вындомского, сообщившего, что Афанасий Пашков объявил о розыске 17 казаков, когда-то служивших в отряде Хабарова — Степанова и теперь во главе с Абрамом Парфеновым ушедших из Нерчинска реками Шилкой, Амуром, через Тугирский волок, возможно, в Илимск или Якутск.

В то время Сибирь жила не только рассказами об Амуре, но и песнями о нем. Они вошли в быт сибиряков, будучи распространенными участниками отряда Хабарова — Степанова от Охотского побережья до уральских пределов. Одна из них — «Во сибирской во украине, во Даурской стороне» воспевала героическую оборону от богдойского войска Кумарского острога. Песня эта была настолько популярна в казацкой среде, что ее не забыли даже через 100 лет. Около 1742 г. песню записал известный собиратель русских былин Кирша Данилов (Кирилл Данилович): Во сибирской во украине,

Во Даурской стороне,

В Даурской стороне,

А на славной на Амуре-реке,

На устье Комары-реке

Казаки царя белова

Оне острог поставили,

Есак царю собрали

Из-за сабельки вострыя,

Из-за сабли вострыя,

Из-за крови горячия.

Круг оне острогу Комарскова

Оне глубокий ров вели,

Высокий вал валили,

Рогатки ставили,

Чеснок колотили,

Смолье приготовили.

По утру рано-ранешонько

Ровно двадцать пять человек

Выходили молодцы оне

На славну Амуру-реку

С неводочками шелковыми

Оне по рыбу свежею.

Несчастье сделалось

Над удалыми молодцы.

Из далеча из чиста поля,

Из раздолья Широкова,

С хребта Шингальскова,

Из-за белова каменя,

Из-за ручья глубокова

Выкоталося знамечко большее;

И знамя за знаменем идет,

И рота за ротами валит,

Идет боидоской князец,

Он со силою поганою

Ко острогу Комарскому.

Как вешнея вода

По лугам разлилася,

Облелеила сила поганая

Вокруг острогу Комарскова,

Отрезали у казаков

Ретиво сердце с печенью,

Полонили молодцов

Двадцать пять человек

С неводочки шелковоми

И с рыбою свежею.

А и ездит боидоской князец

На своем на добром коне,

Как черный ворон летает

Круг острогу Комарскова,

Кричит боидоской князец

Ко острогу Комарскому:

«А сдайтеся, казаки,

Из острогу Комарскова!

А и буду вас жаловать

Златом-серебром

Да и женски прелестными,

А женски прелестными

И душами красны девицы!»

Не сдаются казаки,

Во остроге сидечи.

Кричат оне, казаки,

Своим громким голосом:

«Отъезжай, боидоской князец,

От острогу Комарскова!»

А втапоры боидоской князец

Со своею силою поганою

Плотной приступ чинит

Ко острогу Комарскому.

Казаки оне справилися,

За ружье сграбелися,

А были у казаков

Три пушки медныя,

А ружье долгомерное.

Три пушечки гинули,

А ружьем вдруг грянули,