интонации, — я посмотрю, что здесь делается.
Из полуоткрытой входной двери несло сладковатым смрадом параши. В помещении было почти темно, только у входа горела сальная свеча. Рассмотреть отсюда, от дверей, я ничего не смог и просто крикнул:
— Есть тут кто живой?
— Есть, есть, помогите! — откликнулось сразу три голоса из разных концов сарая.
Было похоже, что мы и правда попали в арестантское помещение.
— Идите сюда, — позвал я.
— Не могу, я прикован, — откликнулся молодой голос, показавшийся мне знакомым.
— Я тоже. И я, — отозвались остальные.
— Черт! — выругался я. — Погодите, поищу свет!
— Около входа есть керосиновый фонарь, — подсказал молодой голос.
Я осмотрелся и действительно увидел его возле дверей. Фонарь был простой конструкции, так что зажечь его оказалось минутным делом. Теперь с ним можно было хотя бы рассмотреть помещение. Это был обычный сарай, в разных концах его у стен стояли какие-то люди. Я пошел посмотреть, как можно их освободить. Первым на пути оказался парень, чей голос мне показался знакомым. Одет он был в оборванную военную форму. Приковали узников знакомым мне способом, к скобам, вбитым в бревенчатые стены. Самым простым было вырвать их из стены, но для этого нужен был какой-нибудь рычаг вроде лома.
— Лома здесь нет? — спросил я парня.
— Ключи от кандалов висят на стене у дверей, — ответил он.
— Что же сразу не сказал? — рассердился я за напрасную потерю времени.
— А вы кто? — спросил он.
— Тебе что, всю биографию рассказать?
Я побежал ко входу, осветил стену и увидел связку ключей. После чего на освобождение узников ушло всего две минуты.
Кроме парня в рваной форме, остальные двое по виду походили на обычных коробейников. Мы собрались у входа, который теперь стал для них выходом.
— Ефим, как там дела? — спросил я.
— Полыхает, — ответил он, — светло как днем!
Это было нам ни к чему.
— Выйдите, сразу бегите налево и прячьтесь за сарай, — сказал я пленникам и выскочил наружу.
Действительно, в районе пожара был совсем светло. Наш сарай находился метрах в двухстах, но и тут спрятаться было негде, все было видно совершенно отчетливо. -
Ефим стоял, прикрываясь полотном двери, и заворожено следил за рвущимся к небу пламенем.
— Уходим, — толкнув его в плечо, поторопил я. — С нами еще трое.
— Ага, — вернулся он на землю после завораживающего своей красотой и мощью пиротехнического зрелища. — Здесь есть тропа, ведет прямо через плетень к лесу.
— Иди вперед, мы — за тобой.
Ефим, прижимаясь спиной к стене сарая, прошел до конца строения и исчез за углом.
— Первый, пошел! — приказал я пленникам.
Из дверей выглянул один из коробейников, мужик лет сорока с морщинистым лицом, заросшим клочковатой бородой. Я показал ему направление, он несколькими прыжками достиг конца стены и скрылся за поворотом.
Следующим был парень в форме. Он был довольно спокоен и уходил без суеты. Мне опять показалось, что мы с ним уже где-то встречались.
Последним оказался не старый еще человек с очень худым лицом и запавшими, лихорадочно блестящими глазами. Видно было, что он болен и передвигается, преодолевая слабость.
— Быстро, за угол, — приказал я ему, следя, как развиваются события на пожаре.
Там явно было ни до чего. Метались и кричали люди, разбегались лошади. Мы оказывались в тени и могли спокойно уходить. Оглянувшись в последний раз, я свернул за стену сарая, где меня ждали спасенные люди.
— Нужно бежать, — сказал я, хотя это было очевидно и так. — Пробираемся в сторону леса. Ефим, ты идешь первый.
— Ага, — подтвердил кучер и быстро пошел к плетню.
Я двинулся замыкающим. Передо мной маячила сутулая спина худого узника, он шел, покачиваясь, и наклонялся вперед, как будто собирался вот-вот упасть. Мы с ним начали отставать от передней группы.
— Погодите, — крикнул я, — помогите товарищу.
Ефим остановился, мы с больным подошли к тревожно, это чувствовалось, ждущим спутникам.
