Солевой ворожей

— Эй, Вито? Ставлю двадцатку, что Черепаха одолеет Щуку в этом раунде.

— Больше никаких кредитов, — не поднимая голову, ответил букмекер.

— Наличка, парень. Вот, смотри.

Вито перевел взгляд на экран телевизора.

— Сейчас твоему Черепахе надерут задницу, браток. Ты действительно хочешь, чтобы я забрал твою зелень?

— Кончай, Вито, — взмолился Руди. — Перестань крутить мои шары.

— Ладно, приятель, — пожав плечами, ответил букмекер. — Ты в игре.

Руди посмотрел на экран телевизора и рухнул на стул. Щука танцевал кругами вокруг его парня, нанося ужасающие хуки. Голова Черепахи дергалась назад и в стороны, словно шар на резинке.

— Ты идиот, — простонала Бет.

— Вот! Сейчас! — прошептал Гормок.

Черепаха вслепую нанес удар в голову Щуки и послал противника на канаты…

— Да! — крикнул Руди. — Да, будь я проклят!

Он громко захохотал, когда рефери, встав над Щукой, начал отсчет, а затем объявил победу Черепахи.

— Хорошая ставка, братишка, — сказал Вито, возвращаясь к записям. — Только не забывай о шести штуках.

— Теперь это пять тысяч девятьсот восемьдесят, — с улыбкой ответил Вито.

— Увидимся в пятницу, остряк.

Вито покинул прокуренный бар. Руди задумчиво покачивался на стуле. Даже Бет, потирая щеку, размышляла о чем — то своем. И Руди догадывался, какие мысли носились в ее голове.

— Как ты это делаешь? — спросил он у Гормока.

— Я аломансер, — с нелепой усмешкой ответил мужчина. — Я солевой ворожей Четвертого Кенота Нергала.

Дурак ты набитый, подумал Руди. Но я все равно люблю тебя. Он по — дружески похлопал Гормока по плечу.

— Может, хочешь пойти с нами? Поживешь у меня некоторое время.

2

— Кто это? — поморщилась Мона, когда они пришли домой.

Сопливая сучка, подумал Руди.

— Это наш добрый друг, — ответил он белокурой студентке. — Его зовут Гормок.

Массивная грудь девушки выпирала под блузкой.

— Гормок, это Мона, наша соседка по квартире.

Их гость с восторгом осматривал аппетитную девушку в тугих джинсах.

— Люди плыли бы через моря ради такой красоты! Жрецы взбирались бы на зиккураты!

— Не спеши, Гормок, — сказал Руди. — Мона, ты не хочешь пройти в свою комнату и позаниматься там немного? Нам с этим парнем нужно переговорить.

Девушка не возражала. Она сунула под мышку папку с рефератом: Паунд, Элиот и Сеймур: величайшие поэты нашего века.

— Присаживайся, Гор, — произнес Руди. — Чувствуй себя как дома.

Их гость опустился на потертую софу. Руди заглянул на кухню и крикнул Бет:

— Принеси ему пиво. Кажется, оно понравилось ему.

— Руди, это плохая идея. Не знаю, смогу ли я…

— Заткнись и принеси ему пиво, — вежливо ответил он.

Руди вернулся в грязную гостиную, неся в руках солонку и пепельницу.

— Короче, Гор. Расскажи мне о себе.

На лице его гостя появилась усмешка.

— Я всего лишь скромный солевой ворожей, некогда благословенный Эа, а позже проклятый Нергалом.

— О! — отозвался Руди.

— Я был ашипу, белым и добрым аколитом, но, увы, мне пришлось продать душу Нергалу, несносному богу Эбона. О, как жалок я в своих грехах! Увы, мои сожаления не принимаются в расчет. Отверженный небесами и изгнанный из ада, я обречен на вечные скитания по грязной корке земли. И ныне хожу я, обретая те или иные тела, как сосуды для моего бессмертного духа.

— Хм!

— Господи! — прошептала Бет.

На ее лице появилась гримаса неодобрения. Она сунула Гормоку зеленую банку «Бада». Да, он знатный чудила, подумал Руди. Следующий бой — Дженкинс против Клиппера — проходил на западном побережье. Ночное шоу. Ставки принимались до вечера.

— Все это очень интересно, Гормок. А ты можешь повторить свой фокус с солью?

На губах его гостя пузырилась пена от пива.

— Аломансию!

— Ну, да, аломансию. Мне очень хотелось бы знать, кто победит в бое Дженкинса и Клиппера.

Усмешка не сходила с лица Гормока. Он встал на колени на маленький коврик и начал таинственный ритуал, сжигая соль в салфетке и вдыхая дым, который поднимался из пепельницы. Затем он закачался на коленях.

— Воин по имени Клиппер. На шестой стадии конфликта.

Внезапно он рухнул на пол.

— Вот же дерьмо!

Руди и Бет помогли аломансеру подняться.

— Гор! Ты в порядке?

— Слишком много для одного дня.

Гормок говорил, как обкуренный нарик.

— Уложите меня спать, дорогие друзья. Завтра утром я буду в порядке.

— На кушетку, — предложил Руди. — Поднимай его за ноги…

— Куда — нибудь вглубь и вниз, — бормотал Гормок. — Я должен покоиться в глубине, как все проклятые нашипу. Перенесите меня к одному из кенотов.

— Кенот — это дыра в земле, — сказала Бет, вспоминая университетский курс древних мифов. — Там проводили ритуалы, жертвуя девственниц и кастрируя мужчин.

Дыра?

— Подвал! — предложил Руди.

Бет дернула за кольцо, открыла люк, и они потащили бормотавшего гостя по деревянным ступеням.

— Уже лучше. Сладкая тьма.

Они уложили мужчину на старый тюфяк рядом со сломанной стиральной машиной и сушилкой. Пыль поднималась с грязного пола.

— Он тяжелый, как мешок с кирпичами, — пожаловалась Бет.

Руди набросил на него старое армейское одеяло.

— Порядок.

— Эа, я искренне раскаиваюсь, — лепетал во сне Гормок. — Отпусти мне грехи, умоляю тебя!

Он начал похныкивать.

— И я проклиная тебя, Нергал. Нечестный грабитель! Преследователь и совратитель душ!

— Ни фига себе, — проворчал Руди.

Он настоящий псих… и золотая жила.