И в этом тетя Грета права. Они все время ссорятся. Тети идут собирать клубнику к обеду, а двоюродные сестры играют в беседке. Ева держит в руках Фиу Лису. Фиа Лиса — кукла Евы. Когда-то она была очень красивая, тело из розового трикотажа, волосы кудрявые, золотистые. Теперь уже трудно догадаться, что она когда-то была розовая. Она теперь почти черная, а от золотистых волос остались одни клочки. Но Ева любит ее, ведь Фиа Лиса — единственное, что у Евы осталось от того времени, когда ее называли золотой девонькой и целовали в затылок.
Берит тянет к кукле руку и хватает ее за остатки волос.
— Дрянная кукла, паршивая кукла! — поет она презрительно тоненьким голоском.
Тут Ева толкает Берит изо всех сил. Та начинает реветь, и обе тетки мчатся со всех ног к своей крошке Берит.
Тетя Грета грубо хватает Еву за руку и тащит ее в зеленый сарайчик, где стоят бочки для воды и прочий садовый инструмент.
— Вот, будь добра, стой здесь, пока не исправишься, — говорит она и запирает дверь.
Берит перестает реветь. Она улыбается, довольная. А Ева всхлипывает, стоя в сарайчике. Фиу Лису тетя Грета вырвала у нее из рук. Кукла лежит на садовой дорожке и смотрит в небо.
— Паршивая, грязная кукла, — говорит Берит и ставит ногу в сандалии ей на живот.
На следующий день погода стоит жаркая. Жара такая, что Берит и Ева не в силах бежать, как всегда, наперегонки к купальне. Они молча плетутся к озеру вместе с тетками по широкой лужайке. Ах, какая жарища!
— Видно, будет гроза! — говорит тетя Эстер.
«Только бы не было грозы», — думает Ева и на всякий случай надевает на голову купальное полотенце.
— Ты что, не можешь нести полотенце как следует? — раздраженно спрашивает тетя Грета. — Метешь им коровьи какашки.
— А Берит несет полотенце на руке, как надо.
Берит злорадно улыбается и аккуратно поправляет свое полотенце.
Они купаются, а в это время над лесом появляется большая темная туча. Но солнце все еще печет, и жара стоит такая, что тяжело думать.
— Зачем только было идти купаться, — говорит тетя Эстер, — после этого только больше разгорячишься и устаешь.
— Когда придем домой, я растянусь в тени и буду отдыхать, — говорит Ева Берит.
Туча все растет и растет. Вот она уже затянула все небо.
— Что у нас на обед сегодня? тетя Эстер.
— Котлеты и ревеневый кисель, — отвечает тетя Грета, развешивая купальники на веревке, привязанной к яблоням.
Потом она идет к грядкам и срезает ревень. Берит и Ева улеглись на траве за кустом жасмина. Там, в тени, так хорошо! «Вот бы так лежать все время», — думает Ева. Фиа Лиса лежит рядом с ней.
Тетя Грета собралась варить ревеневый кисель. Но подумать, какая досада: в доме не оказалось картофельной муки. Ну просто ни ложечки. А без картофельной муки киселя не сваришь. Она растерянно смотрит по сторонам, выглядывая в окно, видит темную тучу на небе и девочек под кустом жасмина. Она колеблется, но только одно мгновение.
— Ева! — кричит она. — Давай-ка сбегай в магазин за картофельной мукой.
Ева закрывает глаза. Она хорошо слышала слова тетки, но думает, что если она будет лежать не шевелясь, с закрытыми глазами, то тетя Грета забудет о ней. Или, может, случится какое-нибудь чудо. Может, тетя Грета в конце концов найдет где-нибудь в шкафу несколько кило картофельной муки.
— Ева, ты что, не слышишь? — снова кричит тетя Грета. — Сбегай в магазин за картофельной мукой.
Ева с трудом встает.
— Ну вот, — говорит тетя Грета, — нечего корчить гримасы. Ты забыла, что твоя очередь идти в магазин. Берит ходила в прошлый четверг.
Да, это правда, Берит была в магазине в прошлый четверг. Но она ездила туда на велосипеде, сидела позади тети Греты. Ева готова была бы ездить на велосипеде за картофельной мукой хоть каждый день, что может быть лучше!
Но в магазин идти так далеко, а сегодня так жарко, и она так устала.
— Но, Грета, — говорит тетя Эстер, — гроза надвигается.
Еве страшно. Она ни за что не хочет оставаться одна во время грозы.
— Тогда я возьму с собой Фиу Лису, — говорит она.
С Фиу Лисой она все-таки будет не одна. Но тетя Грета не разрешает ей брать Фиу Лису. Нельзя идти в магазин с такой грязной куклой.
— Уж только не с такой замарашкой! — говорит Берит, лежа под жасминовым кустом.
Покраснев от обиды, готовая разреветься, Ева берет Фиу Лису и сажает ее на веранду, чтобы кукла не промокла, если пойдет дождь.
— Не расстраивайся, Фиу Лиса, мама скоро придет, — шепчет она кукле.
И Ева уходит. Нелегко идти по пыльной дороге, ноги кажутся такими тяжелыми.
«Когда я вырасту, — думает Ева, — то ни за что не буду покупать картофельную муку».
Какое небо черное! Ева чувствует себя маленькой и беззащитной.
И вот гроза началась. Как раз когда Ева дошла до большой сосны, на полдороге к магазину, ударил гром. Ах, какой страшный удар! Ева кричит в ужасном испуге. И тут полил ливень. Пыльная дорога сразу же превращается в огромную лужу, и капли дождя барабанят по ней. Ева бредет по луже. Ее коротенькое голубое платье прилипло к телу. С мокрых волос стекает вода. Из глаз тоже падают капли, нет, не капли, а целый водопад безудержных слез обиды, отчаяния, одиночества, страха. Над ней сверкают молнии, гремит гром, а она икает от страха при каждом ударе. Она пускается бежать. Нет, мама говорила, что во время грозы нельзя бежать.
Ах, если бы мама была здесь! Если бы только мама была здесь! Она обняла бы Еву, и они бы вместе спрятались под кустом. Мама защитила бы свою золотую девоньку, сказала бы, что это вовсе не опасно. Мама, ох, мама.
Ева не перестает громко плакать.
Но вот гроза кончилась, и Ева подошла к магазину.
— Так ты говоришь, полкило картофельной муки? — спрашивает фру Сванберг, которая стоит за прилавком.
Она смотрит на маленькую, промокшую насквозь девочку.
— Пожалуйста, вот тебе картофельная мука. Как раз подходящая погода, чтобы гнать за ней бедного ребенка!
Почти всю дорогу домой Ева бежит бегом. Зубы у нее стучат от холода. На дороге, как раз против дома тети Греты, что-то лежит. Это ее Фиа Лиса! Ева с плачем бросается к ней. Что они сделали с ее дочкой? Ее милая маленькая дочка тоже мокла под дождем. Ева обнимает ее, прижимает к себе, целует ее грязный затылок.
— Не плачь, моя маленькая золотая девонька! Не бойся. Мама с тобой.
Тетя Грета вытерла стулья и стол в беседке. Она с тетей Эстер пьет послеобеденный кофе. Берит пьет сок. Она злорадно улыбается, вспоминая куклу, которую она бросила рядом с канавой.
И тут кто-то появляется на садовой дорожке. Маленькая фигурка в мокром голубом платье. Это Ева — золотая девонька! В одной руке она держит мешочек с картофельной мукой, в другой — Фиу Лису. Губы ее плотно сжаты, глаза — круглые, как два шара.
И что же делает теперь золотая девонька? Что-то ужасное, о чем страшно рассказывать. Такое неприличное, что ее тетки подпрыгивают от возмущения. Они этого никогда не забудут! Будут говорить об этом даже после того, как Ева переедет домой к своей маме, которая называет ее золотой девонькой и целует в затылок.
Вот так золотая девонька! Да такое просто нельзя прощать! Разве можно так себя вести! Ничего себе золотая девонька!
