губами в ее губы.
— Сумасшедший, — прошептала она, задыхаясь.
Гильдис выскользнула из его объятий и приложила палец к губам.
— Не здесь, — прошептала она, приблизив мерцающие таинственным светом глаза к его глазам. — Мы поедем к озеру.
Туз прыгнул в седло и, подхватив девушку на руки, усадил перед собой. Гильдис обняла его за шею и доверчиво прижалась к нему всем телом. Сердце Туза дрогнуло и забилось гулко и часто, даже глухой топот копыт гнедого по мягкой лесной дороге не мог заглушить этого рвущегося из груди счастья. Сержант склонил голову, и лицо его утонуло в ее волосах, а горячие ищущие губы заскользили по ее обнаженной шее. Гильдис не то вздохнула, не то застонала и зашептала в ухо Туза что-то горячее, ласковое и непонятное…
Гнедой вдруг остановился как вкопанный, от неожиданности Туз разжал руки, девушка скользнула на землю и побежала к воде, на ходу освобождаясь от одежды. У самой кромки воды она вдруг застыла, омываемая серебряным лунным светом, и призывно помахала рукой Тузу. Сержант медленно, словно пьяный, сполз с коня. Руки вдруг сделались непослушными, и он безнадежно запутался, пытаясь освободиться от висевшего на нем оружия.
— Ну, что же ты? — окликнула его Гильдис.
Туз едва не взвыл от собственной беспомощности, потом выхватил кинжал и разрезал ремни: мечи со звоном покатились на траву. Он с радостным облегчением сбросил с себя одежду, подставляя крепко сбитое мускулистое тело ночному ветерку. У воды сержант на мгновение замешкался — он не умел плавать. Суеверный страх меченых перед озером Духов был непонятен Гильдис, выросшей среди озер и полноводных рек Нордлэнда. Выскочив из воды, она обхватила Туза крепкими руками и потащила в глубину. Туз потерял дно и отчаянно замахал руками. Какая-то темная сила вырвала его из объятий Гильдис, закружила в страшном хороводе и увлекла под воду. И все померкло в его глазах, а в наступившей вдруг тишине отчетливо зазвучал нежный зов серебряного колокольчика.
Туз очнулся на берегу с душою, полной ужаса и отвращения. Пережитый страх еще крепко держал его в своих объятиях, и он лихорадочно ухватился за руку Гильдис, ища потерянную столь внезапно точку опоры. Девушка положила голову Туза себе на колени и стала тихонько гладить меченого по волосам.
— Я не знала, что ты не умеешь плавать, — сказала она виновато.
Туза сотрясала мелкая дрожь, и он все сильнее вжимался лицом в теплый и мягкий живот девушки. От Гильдис исходила ласковая надежная сила, и эта сила завораживала Туза, спасая от неизбывного ужаса одиночества и безнадежной потерянности в холодном чужом мраке. Гильдис провела ладонью по его щеке. Туз открыл глаза и посмотрел в лицо девушки. В этом лице, освещенном пламенем костра, был и вопрос, и нежный зов. Рука его скользнула вверх по ее животу и коснулась розового соска. Гильдис, повинуясь движению его пробудившегося тела, откинулась на спину. Туз увидел вдруг у своего лица ее полные ожидания глаза и не замедлил откликнуться на зов.
Прощались они у старого дуба, не в силах оторваться друг от друга.
— Убежим, Туз.
— Куда?
— Куда-нибудь, хоть на край света. Уедем в Нордлэнд, затеряемся среди людей.
— Башня отпускает своих сыновей только на тот свет, — сказал Туз, трезвея.
— Что же мы будем делать? — В ее голосе прозвучало отчаяние.
— Я придумаю, — твердо пообещал он.
Глава 5
ЗОЛОТО
Туз неподвижно лежал на спине, глядя невидящими главами в почерневшие балки над головой. Женщина тихонько вдохнула у его плеча, но Туз не откликнулся на ее движение. Он только без удивления вяло подумал, что так ни разу и не вспомнил о ней в эту ночь. Сержант не испытывал к этой женщине никаких чувств и с трудом припомнил ее имя. Она родит от него ребенка, еще одного меченого, и уйдет из его жизни как вещь, нужда в которой отпала, а на пустующее место придет другая женщина, и все повторится сначала. И так будет до той роковой минуты, когда сержант Башни Туз сложит свою буйную голову в жестокой драке с вохрами или владетелями. Туз представил Гильдис в этой маленькой, с прокопченными стенами комнатке, смирившуюся со своей участью, и усмехнулся: птичка была явно не для этой клетки.
— Эй, — забарабанил в дверь Бес. — Сержант, ты что, сутки спать собираешься?
Туз вздохнул с облегчением: день начинается, и будь что будет. Рывком он поднялся с постели, оделся и застегнул ремни. Ножны мечей словно приклеились к его спине. Туз обнажил клинки и полюбовался на их прохладную синеву — вот оно, непобедимое оружие Башни, которому завидуют все в Лэнде. И Туз владеет мечами, пожалуй, лучше всех. Башня просыпалась в обычной утренней суете. Крикуны как угорелые метались по плацу под крики зевающих сержантов, ночной караул, вяло перебрасываясь шутками, спускался со стен. Туз подмигнул Комару, который в эту ночь дежурил у ворот, и сладко потянулся, как хорошо погулявший кот на солнцепеке. Комар завистливо вздохнул и покачал головой.
— Не выспался, что ли? — Ворон подозрительно посмотрел на Туза. — Догуляешься, сержант. Дойдем до капитана, не поздоровится ни тебе, ни Комару.
— А при чем здесь Комар?
— А кто ворота открывал? — строго посмотрел Ворон на смущенного часового и, повернувшись к Тузу, сказал: — Поедешь к Южному болоту, там завелась какая-то нечисть, что ни ночь — пакостит в деревне.
— Что еще за нечисть?
— Мужики покажут ее логово. На рожон не лезь, кто знает, что она из себя представляет, эта тварь.
Туз весело присвистнул и, не касаясь стремян, птицей взлетел в седло. Пятеро меченых тут же пристроились вслед за сержантом. Больше, пожалуй, для дела и не требовалось. Не Фарнир же, в конце концов, объявился в деревушке.
Путь был недальний, так что лошади притомиться не успели, хотя Туз вел пятерку на рысях, боясь заснуть при медленном шаге. Солнце пригревало уже вовсю, и, может быть, поэтому у сержанта слипались глаза.
Худой как гвоздь мужичонка в немыслимой формы шапчонке на приплюснутой голове поджидал меченых у зарослей камыша. Он то и дело вытирал руки о грязные штаны и с плохо скрываемым испугом поглядывал на сердитых всадников.
— Там она сидит.
— Путает, гриб трухлявый, — Чуб с сожалением посмотрел на свои начищенные до блеска сапоги. — Ни черта там нет.
— Истинный Бог, — перекрестился мужик. — Своими глазами видел.
— Ну ты, чучело, — высокомерно оборвал его Чуб, — помалкивай, не с тобой разговаривают.
Мужик на всякий случай отодвинулся от сердитого меченого подальше. Туз указал ему на заросли камыша:
— Иди, посмотри, что там.
Мужик испуганно замотал головой и рванул с опасного места шагов на пятьдесят. Туз только головой покачал на такую его прыть.
— Может, мне попробовать? — предложил Сурок.
— Не надо, — отмахнулся Туз. — Я сам.
— Там наверняка трясина, — вмешался Бес. — Коня загубишь.
