Кузнецов сделал скидку на воображение поэта, но тем не менее пришел к выводу, что «император», он же финансист, далеко не все знает о прошлом и настоящем своей женушки.
— В общем, Колян, что называется, попал. Неудивительно, что он не горит желанием возвращаться в наш негостеприимный мир. Здесь его точно пришибут.
— Ходулина заказал Хлестов. Правда, финансист утверждает, что он хотел всего лишь проучить нашего дорогого друга, но что-то слабо верится. Кстати, на роль мстителя за поруганную честь финансиста подрядился не кто иной, как наш с тобой хороший знакомый, курносый и конопатый Стеблов.
— Теперь мне все понятно! — воскликнул поэт. — Ну конечно же, как я сразу не догадался. У них у всех была цель, и именно поэтому они оказались персонажами спектакля.
— Какая цель? — не понял детектив. — Ты о чем?
— Да все о том же, Ярила. Ты зачем поехал в эту дыру?
— Дурака повалять, — недовольно буркнул Кузнецов.
— Вот! — торжествующе воскликнул Кравчинский. — Не было у тебя никаких особых желаний. Ну, разве что найти человека, укравшего самогонный аппарат. Да и это желание было у тебя весьма хиленьким. Найдем — хорошо, не найдем — черт с ним. А у меня даже такого желания не возникло. Неинтересны мы с тобой оказались оракулу, понимаешь? У Коляна же цель была. Во-первых, ему нужно было спрятаться, а во-вторых, уладить любым способом свои дела с «императором» — финансистом, заимевшим на него зуб. И у Светки Хлестовой было горячее желание посчитаться с муженьком, не оставшись при этом в накладе. Даже у конопатого была цель — разобраться с Коляном. И компьютер, порывшись в памяти, нашел для них подходящую историю, которую они с упоением принялись разыгрывать. Эта история была созвучна их переживаниям, идеально созвучна, именно поэтому они в ней устроились с такими удобствами. К тому же оракул нашел выход из ситуации, в которой они оказались. Идеальный выход, заметь, наиболее соответствующий их внутренним потребностям.
— Ничего себе выход, — рассердился Ярослав, — убить человека.
— А что ты хочешь от машины. Для компьютера это всего лишь игра. Пешками он двигает или людьми — ему без разницы. Важно, чтобы задача решалась оптимально.
— Но ведь речь-то шла об императоре, я на всякий случай подглядел ответ, который оракул предлагал императрице.
— Правильно. Но это в Горелово мы имели дело с императрицей, а здесь в городе она вновь стала Светкой Хлестовой. Светка не помнит, кем она была там, зато очень хорошо знает ответ на поставленную задачу.
— То есть этот чертов оракул запрограммировал ее на убийство мужа?!
— А я тебе о чем толкую.
Выстрел прозвучал настолько неожиданно, что Кравчинский едва не выпустил руль из рук и резко ударил по тормозам. Наверное, это и спасло ему жизнь, поскольку вторая пуля пролетела мимо несчастной «Лады».
— Это в нас, что ли, стреляют? — тупо спросил Аполлон, глядя на аккуратное отверстие в лобовом стекле, оставленное первой пулей.
— Гони! — коротко скомандовал Ярослав, озираясь по сторонам.
Стрелявших он вычислил сразу. Да они, собственно, не особенно и прятались, нагло повиснув в своем коричневом «форде» на хвосте у потенциальных жертв. Место, в котором друзья на свою беду оказались, было не то что совсем глухое, но довольно безлюдное. Тихий переулочек, расположенный не совсем на окраине города, но вдали от основных городских магистралей. Прохожих на тротуарах практически не наблюдалось, если не считать пьяного гражданина в кепочке, который, услышав выстрелы, удивленно огляделся по сторонам и погрозил кулаком двум резво стартовавшим друг за другом машинам. Кравчинский прорывался к центру города, что ему удалось сделать не без проблем, поскольку его жестянка не отличалась большой резвостью. Развязный «форд» ее без труда доставал и все время норовил поцеловать в бампер. Хорошо еще, что из его салона, где сидели двое амбалов, больше не стреляли. Соревнования в скорости продолжались на слишком оживленных магистралях, и преступное поведение киллеров было бы здесь замечено и отмечено многочисленными свидетелями. В «форде» явно выбирали момент для результативной атаки, то обгоняя «Ладу», то заходя ей в хвост. Ситуация, что ни говори, была критической, и развязка могла наступить в любой момент. Ярославу показалось, что он узнал в сидящем за рулем «форда» ублюдке конопатого и курносого знакомца по фамилии Стеблов, но полной уверенности у него не было. Гонка проходила на повышенных скоростях, Кравчинский то и дело бросал машину из стороны в сторону, чем чрезвычайно нервировал собратьев по нелегкой шоферской доле. Надо было предпринять что-то неординарное, способное поставить обнаглевших преследователей в тупик.
— Рули к ГУМу, — распорядился Кузнецов.
— Меня же оштрафуют, — возмутился Кравчинский.
— Зато не убьют!
Распугав самым хамским образом прогуливавшийся перед универмагом народ, Аполлон остановил свою «Ладу» у крыльца, после чего приятели в спешном порядке покинули машину и, не обращая внимания на вопли рассерженных их поведением обывателей, ринулись внутрь здания. Расчет Кузнецова оправдался. «Форд», не ожидавший такого маневра от потенциальных жертв, не рискнул последовать за «Ладой» в гущу торговой жизни и затаился где-то на обочине.
— Надо бы сменить имидж, — с усмешкой сказал слегка осунувшемуся после пережитого стресса Кравчинскому детектив.
К счастью, деньги у приятелей были. К роскоши они не стремились, к элегантности тоже, так что переодевание не заняло много времени. Старую одежду сунули в ближайшую урну и покинули универмаг через черный ход, слегка повздорив на выходе с обслуживающим персоналом, который никак не мог взять в толк, что стесненные жизненные обстоятельства мешают иной раз людям пользоваться ходом парадным..
Местоположение гадского «форда» Ярослав определил сразу. Он стоял в двадцати метрах от универмага, и его пассажиры могли без труда контролировать как черный ход, так и парадный. Возле правой дверцы иномарки нервно прохаживался молодой человек в темных очках, модной кепочке с длинным козырьком. Одет он был не по погоде. Но легкая курточка, видимо, скрывала пистолет, сунутый за пояс. Несмотря на маскировку, Ярослав теперь уже с уверенностью опознал в нем Стеблова. К счастью, конопатый смотрел в этот момент в другую сторону и прозевал выход на сцену своих оппонентов. Друзья разделились, детектив шел впереди, пряча лицо под козырьком кепочки не менее щегольской, чем у конопатого, а поэт скромно держался поодаль, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень незаинтересованности в надвигающихся грозовых событиях. Ярослав внезапно круто изменил маршрут, легко перепрыгнул через металлическое ограждение и предстал перед Стебловым в тот момент, когда тот менее всего рассчитывал его увидеть.
— Здравствуйте, — вежливо поприветствовал его Кузнецов и нанес растерявшемуся оппоненту удар по печени. Пока конопатый переживал свалившуюся на его голову весьма болезненную неприятность, детектив успел вытащить у него из-за пояса пистолет. Тычок дулом под ребра был менее сокрушительным, чем, первый удар, но тоже весьма чувствительным. Стеблов, видимо, по глазам бывшего десантника определил, что время для препирательств ныне не самое подходящее, и покорно полез на заднее сиденье «форда», за рулем которого уже утвердился поэт. Операция по захвату «языка» заняла не более трех минут. Если напарник Стеблова и заметил неладное, то, во всяком случае, вмешаться в ход событий не успел. «Форд» уверенно вывернул со стоянки и неспешно покатил от универмага в центральную часть города.
— Что же вы так неосторожно, Стеблов, — покачал головой Ярослав, — открыли стрельбу, чуть ли не в центре города. Воспитанные урки так себя не ведут.
— Пока что тебя просто предупреждают, Кузнецов, но если ты и дальше станешь лезть в чужие дела, тебе не поздоровится.
Конопатый не выглядел испуганным, похоже, был абсолютно уверен, что немедленная расправа ему не грозит, а его похитители не принадлежат к числу садистов, пытающих своих жертв.
— Ты на кого работаешь, Стеблов?
— На Хлестова. Петру Васильевичу не понравилось, что ты вздумал его шантажировать, и он попросил меня сбить с тебя спесь.
