танцор никудышный. Единственное, чему я научился, так это не наступать дамам на ноги, чего они терпеть не могут.
Обнимать красивую женщину, думая при этом о чем-то постороннем, всегда было для меня неразрешимой задачей. К тому же царивший в зале полумрак располагал к интиму. Я должен был среагировать первым на появление этого человека, но не успел. Я не успел его даже разглядеть как следует. Он вынырнул из ниоткуда со вскинутой рукой. Людмила вскрикнула и заслонила меня от летящей смерти. То, что это именно смерть, я тоже понял слишком поздно. Непростительно поздно. Звука выстрела никто не слышал, и, может быть, поэтому незнакомцу, тенью мелькнувшему перед моими глазами, удалось беспрепятственно скрыться. Я не мог его преследовать, поскольку Людмила, то ли потерявшая сознание, то ли уже мертвая, повисла у меня на руках.
— Женщине плохо! — крикнул кто-то рядом.
И этот крик был услышан, во всяком случае, свет зажегся почти мгновенно. В поднявшейся суматохе я осматривал Людмилу, но ни следа от пули, ни крови на ее одежде я, к счастью, не обнаружил. В сознание она так и не пришла, но пульс прощупывался, и я вздохнул с некоторым облегчением. В конце концов, этот стрелок мне мог померещиться, а Людмила просто потеряла сознание от духоты. Я подхватил ее на руки и понес к машине. Была надежда, что на свежем воздухе она очнется, но увы. Мне не оставалось ничего другого, как везти ее в больницу.
Врачи поначалу констатировали обморок, ибо никаких следов насилия на ее теле они не обнаружили. К сожалению, все усилия медиков привести Людмилу в чувство оказались бесплодными.
— Ничего не понимаю, — развел руками толстый лысый дядька в белом халате, у которого я попытался выяснить подробности после двухчасовых блужданий по больничным коридорам. — Сердце в порядке, все органы в порядке, но мы никак не можем разбудить вашу спящую красавицу. Всё это слишком похоже на летаргический сон.
— Она не умрет? — спросил я дрогнувшим голосом.
— Типун вам на язык, молодой человек, — огрызнулся врач. — Вы можете объяснить, что с ней произошло?
— Не знаю. Возможно, она испугалась. Перед нами мелькнул человек с чем-то похожим на пистолет в руке. По-моему, он даже целился в меня, но попал в нее.
— Исключено, молодой человек, на теле вашей дамы нет огнестрельных ран. Хотя испугаться она, конечно, могла. Думаю, что нам удастся вывести ее из шокового состояния, но для этого потребуется время. Летальный исход я исключаю — у нее на редкость здоровый организм.
Хоть в этом меня эскулап обнадежил. Я выдохнул с облегчением, ибо никогда бы не простил себе смерти Людмилы. Вот тебе и везунчик. Но как я мог прохлопать этого подонка?! Там, в горах, я чувствовал опасность кожей. И сам ходил по минному полю, и людей за собой водил, а здесь вдруг расслабился. Хотя следовало бы насторожиться. Две такие встречи за один день — это не случайно. Теперь я уже нисколько не сомневался, что и мой внезапный арест на ступеньках казино, и появление в моей квартире странного жреца, и внезапный обморок Людмилы — это звенья одной цепи. Вот только непонятно, кому и зачем понадобилось эту цепь ковать.
Заиграла мелодия, и я не сразу сообразил, что это всего лишь мобильник. Звонила Верочка. У этой женщины поразительная манера доставать меня в самый неподходящий момент. Вот и сейчас ей вдруг понадобилось непременно со мной повидаться. А то, что у человека именно сейчас могут быть неотложные дела, ее совершенно не касается. Между прочим, на этой женщине я едва не женился. Правда, это было довольно давно, я только что вернулся из армии, и каждая мелькающая перед глазами юбка казалась мне чудом и даром небес. К счастью, я быстро разобрался, что имею дело с особой сомнительных нравственных качеств. Хотя именно благодаря этим качествам я и остался холостым. Верочке подвернулся более обеспеченный и солидный кандидат в мужья, а я был понижен в статусе с жениха до всего лишь любовника. Вообще-то одним из самых крупных моих недостатков является то, что я так и не научился расставаться с женщинами. Людмила была права в своих ко мне претензиях. Уж с Верочкой-то я точно должен был расплеваться, и давным-давно. Никаких чувств между нами не было, ни с моей, ни с ее стороны. Просто моя знакомая любила игру до умопомрачения. И это тем более странно, что была она трезвой, расчетливой и здравомыслящей женщиной, каких еще поискать. Но вот поди ж ты. По-моему, она уже довела своего далеко не бедного мужа до нищеты и теперь откровенно нацелилась на мой карман.
Время было ночное, но Вера поставила свой «форд» у фонаря так, что обнаружил я его без труда. Я открыл дверь и присел на переднее сиденье рядом с роскошной шатенкой, впрочем, в данный момент, кажется, брюнеткой, поскольку моя давняя знакомая в очередной раз перекрасила волосы. Никакого подвоха с ее стороны я не ждал и был очень удивлен, когда в мой затылок уперся ствол пистолета. Скосив глаза, я обнаружил на заднем сиденье двух субъектов довольно мрачного вида. Лица их тонули в полумраке, поскольку Верочка выключила свет в своей машине, и помощником в данной ситуации мне служил только уличный фонарь.
— Извини, — вздохнула моя коварная подруга. — Я же предупредила тебя, что у меня проблемы.
— Карточные долги? — полюбопытствовал я, пытаясь всё-таки разглядеть своих оппонентов.
— Я проиграла двадцать пять тысяч долларов. Для меня это неподъемная сумма. Муж пришел в ярость. Так что ты моя последняя надежда.
В принципе это могло быть правдой. Мне и прежде доводилось расплачиваться с Верочкиными кредиторами, но в данном случае она явно зарвалась. Впрочем, азарт погубил уже не одного карточного игрока.
— У меня с собой только десять тысяч, но, разумеется, я готов оплатить проигрыш полностью. Только давайте обойдемся без недружественных действий. В конце концов, двадцать пять тысяч зеленых — это не та сумма, за которую можно отправить на тот свет молодого цветущего мужчину.
Однако моя блестящая речь не произвела ни малейшего впечатления на недружелюбно настроенных джентльменов с заднего сиденья — они с упорством, достойным лучшего применения, продолжали держать на прицеле мою голову.
— У них есть к тебе предложение, — сказала Верочка, рассеянно глядя в боковое окно.
Собственно, я уже догадался, что речь пойдет не о карточном долге. Дело в том, что я, кажется, узнал в одном из молчаливых кредиторов человека, стрелявшего в Людмилу в ресторанном зале.
— А что, твои попутчики немые или не знают нашего языка?
— С языком у нас всё в порядке, царевич Вадимир, — послышался за моей спиной вкрадчивый голос, который действительно звучал без акцента. — Надеюсь, мы поладим.
— Это вы стреляли в мою женщину в ресторане?
— Да. Теперь ваша спящая красавица проснется только в том случае, если вы выполните наше условие.
— И что я должен сделать? — Я попытался обернуться, но мне помешал ствол, недружелюбно ткнувший меня в висок.
— Пойди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что.
Странно, но в прозвучавшем за моей спиной голосе не было и тени насмешки. Более того, человек, произносивший эти слова, сильно волновался, словно речь шла по меньшей мере о жизни и смерти.
— Любопытное предложение, — высказал я свое мнение. — Но где гарантии, что вы не блефуете?
— Если угодно, ваше высочество, мы усыпим и эту женщину. Надеюсь, в этом случае вы поверите в серьезность наших намерений.
— Вы с ума сошли! — вскрикнула Верочка. — Мы так не договаривались.
— Заткнись, — сухо посоветовали ей с заднего сиденья.
После чего в салоне воцарилось скорбное молчание. Верочка нервно барабанила наманикюренными пальчиками по рулю, а я просчитывал ситуацию. На уголовников мои новые знакомые похожи не были. Во всяком случае, деньги их не интересовали. Возможно, они были сотрудниками спецслужб, причем не обязательно наших. Был, конечно, и еще один вариант, но мне он по-прежнему казался излишне фантастичным.
— А нельзя ли конкретизировать задание?
— Увы, ваше высочество. Я сказал вам всё, что мог, и практически всё, что знаю.
— Вы знакомы со жрецом Ширгайо?
