— Решительно! Ваши прогулки начинают надоедать мне. Идите обратно!
— А я полагаю, что мы все-таки прогуляемся туда, — бросил Солтмен. — Идем, Уайльд Уотер!
— Предупреждаю вас, вы нарушаете закон! — сказал Смок резким тоном.
— Нет, мы просто гуляем! — беспечно крикнул Солтмен и, повернувшись, двинулся дальше.
— Эй, остановитесь, Билл, не то я продырявлю вам шкуру! — прогремел Малыш, выхватывая два мрачного вида револьвера 44-го калибра и взводя курки. — Сделайте-ка еще один шаг, и я просверлю ваш проклятый костяк в одиннадцати местах. Поняли?
Солтмен остановился, пораженный.
— Кажется, начинает понимать, — шепнул Малыш Смоку. — Но если он не послушается, то я здорово влопался. Не могу же я стрелять! Что делать?
— Слушайте, Малыш, будьте благоразумны, — взмолился Солтмен.
— Идите сюда, и мы потолкуем, как благоразумные люди, — ответил Малыш.
Когда первые участники похода осилили зигзагообразную тропинку и собрались на скалу, они все еще толковали как благоразумные люди.
— Нельзя назвать человека нарушителем закона только за то, что он хочет выбрать себе участок, — доказывал Уайльд Уотер, а Малыш возражал:
— Но поселок — частная собственность, и этот участок — тоже частная собственность, вот и все. Он не продается, говорю я вам…
— Ну, надо кончать. Самое время, — шепнул Смок Малышу. — Если у них лопнет терпение…
— У тебя, по-видимому, железные нервы, если ты надеешься удержать их, — шепотом ответил Малыш. — Их тут две тысячи, и народ все прибывает. Они ежесекундно могут прорвать линию.
Демаркационная линия пролегала по краю ущелья; она образовалась благодаря тому, что Малыш задержал первых пришельцев как раз на этом месте и преградил им дальнейший путь. В толпе находилось человек шесть из северо-западной полиции, во главе с лейтенантом, с которым Смок стал совещаться вполголоса.
— Из Доусона все еще идут люди, — сказал он. — Скоро тут будет тысяч пять народу. Больше всего я боюсь того момента, когда они бросятся ставить заявочные столбы. Ведь тут только пять участков. Это значит, что на каждый участок придется по тысяче человек. И кроме того, четыре тысячи из пяти бросятся на ближайший. Все это совершенно недопустимо; если начнется гонка, трупов будет больше, чем за все время существования Аляски. К тому же эти пять заявок зарегистрированы только сегодня утром, так что брать их еще нельзя. Короче говоря, гонка недопустима.
— Совершенно верно, — сказал лейтенант. — Я соберу моих людей и расставлю их. Мы не хотим, чтобы произошла свалка, и мы не допустим ее. А еще лучше будет, если вы поговорите с ними.
— По-видимому, произошла какая-то ошибка, братцы, — громогласно начал Смок. — Мы еще не все приготовили для продажи участков. Улицы еще не разбиты. Продажа начнется на той неделе.
Вопли нетерпения и негодования прервали его речь.
— На черта нам земельные участки? — рявкнул какой-то юный старатель. — Мы пришли за тем, что под землей!
— Откуда же мы можем знать, что у нас под землей? — ответил Смок. — Мы знаем только, что купили чудесную землю на вершине холма.
— Вот именно, — подтвердил Малыш. — Замечательно живописный и спокойный уголок.
Снова раздались нетерпеливые крики. Солтмен выступил вперед.
— Мы пришли занимать заявки, — начал он. — Мы знаем, что вы сделали. Вы поймали кварцевую жилу и зацепили пять участков лентой, вроде как бы для застройки. Только вы промахнулись. Две из ваших заявок подложны. Кто такой Сэт Талбот? Никто никогда не слыхал о нем. А между тем вы сегодня утром сделали заявку на его имя. И еще одну вы сделали на имя Гарри Мэсуэлла. А Гарри Мэсуэлл сейчас в Сиэтле. Стало быть, и он отпадает. Две заявки свободны, их можно брать.
— А может, у меня есть от него доверенность, — возразил Смок.
— Никакой доверенности у вас нет, — ответил Солтмен. — А если есть, то покажите ее нам. Так или иначе — мы будем брать эти заявки.
Солтмен перешагнул демаркационную линию и обернулся к толпе, чтобы увлечь ее за собой.
— Стойте! Вы не смеете! — крикнул лейтенант.
— Я поступаю по закону. Вы не согласны? — грозно спросил Солтмен.
— Может, вы и правы, — ответил лейтенант. — Но я не могу позволить и не позволю, чтобы пять тысяч человек бросились на две заявки. Это грозит катастрофой. В этих местах есть один закон — закон северо-западной полиции. Кто осмелится перешагнуть эту черту, будет убит. Идите обратно, Билл Солтмен!
Солтмен неохотно повиновался, но по сгрудившейся толпе пробежал трепет, не предвещавший ничего хорошего.
— Черт побери! — шепнул лейтенант Смоку. — Посмотрите, как они облепили тот утес — точно мухи.
Смок содрогнулся, но все же заставил себя выйти вперед.
— Я буду играть начистоту, ребята. Если вы настаиваете на участках, я, так и быть, продам их вам, по сто долларов за штуку. Можете брать их, как только будет снят план. — Толпа заволновалась, но он повелительным жестом заставил ее успокоиться. — Ни с места! Если вы тронетесь, то погибнут сотни людей.
— Все равно, вы не можете принудить нас, — раздался чей-то голос. — Мы желаем брать заявки.
— Но ведь тут всего-навсего две спорные заявки, — сказал Смок. — Что останется остальным, когда они будут заняты?
Он вытер лоб рукавом рубашки.
— Пусть все участвуют поровну! — крикнул кто-то.
Толпа громким ревом поддержала это предложение. А между тем никто не догадывался, что сделано оно было агентом Смока, который только и дожидался условного знака.
— Валите все в общий котел! Мы войдем в долю! Вся земля и поселок будут общими, — продолжал тот же голос. — И недра тоже!
— Да тут нет никаких недр! — заметил Смок.
— Тем более, в общий котел! Мы уж посмотрим!
— Это насилие, братцы! — сказал Смок. — Уж лучше бы вы оставались в Доусоне.
В его голосе звучала такая нерешительность, что толпа бешеным ревом вырвала у него согласие. Солтмен и еще несколько человек в первых рядах пытались протестовать.
— Билл Солтмен и Уайльд Уотер не хотят, чтобы вы входили в долю! — крикнул Смок.
И с этого момента Солтмен и Уайльд Уотер стали самыми непопулярными людьми в Доусоне.
— А как же мы все это устроим? — спросил Смок. — Нам с Малышом контрольный пакет! Мы открыли участок.
— Правильно! — раздался крик.
— Три пятых нам, — предложил Смок, — а за вашу долю, ребята, две пятых. И вам придется заплатить за ваши паи.
— По десять центов за доллар! — раздались крики.
— И чтобы председатель компании лично обходил всех и подносил каждому в отдельности дивиденд на серебряном подносе? — усмехнулся Смок. — Нет, дудки! Вы покупаете две пятые всего пакета, сто долларов номинальных за акцию, — выпускная цена десять долларов. Вот все, что я могу сделать для вас.
— Без крупных капиталов! — крикнул кто-то.
Этот возглас выразил общее мнение всех собравшихся.
— Вас тут около пяти тысяч человек; значит, акций будет пять тысяч, — начал вслух высчитывать Смок. — Пять тысяч — это две пятые от двенадцати тысяч пятисот. Итак, Компания Земельных Участков Тру-ля-ля учреждается с основным капиталом в миллион двести пятьдесят тысяч долларов, распределенным на двенадцать тысяч пятьсот акций по сто долларов номинальных, причем вы, ребята,
