«Christian Dior».
— Раньше любила. А теперь уже не то. Есть себе и есть. Все равно, что шкаф. Сидит дома, работает, по сторонам не смотрит. — Она обиженно насупилась и вздохнула. — Какая это любовь? Тоска. Рутина. Мы даже спим с ним теперь в разных постелях.
Пардон за неоригинальность, но я вылупилась на неё как небезызвестный баран на новые ворота. Самое непостижимое во всём этом было то, что страдала она совершенно искренне!
— Как только бы он взглянул на сторону, ты бы тут же вспомнила, что любишь его, — окрысилась я. — Вот представь себе, будто твой муж завёл роман со мной…
— Он никогда не заведёт роман, — презрительно отмахнулась Инга. — А тем более с тобой. Ты ему вообще никогда не нравилась. Да и посмотри, на кого ты сейчас похожа…
Я онемела и вырубилась, как обиженный телевизор с пультовым управлением. Вот те на! Подруга называется.
Конечно, Инга сказала чистую правду. Я и без неё знала, что похожа на проблемное пугало, на которое не польстился бы и полк изголодавшихся солдат. Но есть такие вещи, которые не нужно говорить даже лучшим подругам. Вернее, им-то не нужно этого говорить в первую очередь.
Вот тогда у меня в голове и мелькнула шальная мысль…
«Странно устроена жизнь, — подумала я. — У нее сейчас есть всё, а у меня — ничего. При этом мы одинаково несчастны. Хотя, если бы у меня было то, что есть у неё, я бы точно была счастлива».
Порассуждав таким образом о добре и зле: «А если отобрать у несчастного человека то, что не делает его счастливым, станет ли он еще несчастнее?» — я приступила к действиям.
Надо сказать, муж Инги, хотя и не казался мне Аленом Делоном, был мужчиной видным. Правда, его звали Васей. Но зато у него был высокий рост и стабильный заработок.
Добавить к этому еще что-то мне было сложно. Хотя мы жили шесть лет на одной площадке, с Васей я практически не общалась. Он казался мне каким-то странным. Например, завёл у себя, то есть у них с Ингой в доме, живую крысу и назвал её так же, как меня, — Вероникой.
Это был, конечно, весьма оскорбительный комплимент. Но я не обиделась, потому что и сама была Крысой по восточному гороскопу — так же, как Вольтер, Петр I и Роман Виктюк. Чего же обижаться?
Да и вообще, мы долго жили с крысой по соседству, даже не подозревая о существовании друг друга. Я тогда очень редко бывала дома, так как меня здесь никто не кормил. А крыса, наоборот, очень редко из своего дома выходила, потому что её там как раз кормили.
Встретились мы случайно на лестничной площадке. И в ужасе уставились друг на друга. Не знаю уж, кто испугался больше. Но поскольку Вероника была обыкновенной серой крысой, при виде которой полагается кричать, я не выдержала первая и заорала. А в ответ на этот крик раздался ещё один.
— Вероника, иди сюда, — повелительно гаркнул Вася из-за полуоткрытых дверей своей квартиры.
И мы с крысой, как две паиньки, бросились к нему наперегонки. Причем я продолжала орать, убеждённая, что эта тварь за мной гонится…
Так, собственно, всё и разъяснилось.
На самом деле я всегда любила крыс. Но исключительно как родственников, которых любишь тем больше, чем меньше видишь. Однако с Вероникой у нас началась любовь с первого взгляда.
— Вообще-то, это не крыса, а крыс, — сообщил мне Вася, когда мы с его подопечной уже оклемались от первой встречи.
— Чего ж ты его назвал женским именем?
— В честь тебя. А когда разобрался в его половой принадлежности, было уже поздно. Он откликался только на эту кличку.
Вероника сидел у меня на плече и терпеливо ждал, пока мне надоест его гладить.
— А ты ему понравилась, — заметил Вася.
— А что? Он крыса и я крыса, он Вероника и я Вероника — из нас бы вышла прекрасная пара. Буду сватов засылать, — не бог весть как пошутила я.
Вася ласково провел рукой по длинному хвосту Вероники, вьющемуся по моей спине. Оттуда его ладонь плавно соскользнула ко мне на талию. Я не возражала. Талия — не грудь, можно и потрогать.
— Я, в общем-то, не против. Только интересно: когда вы поженитесь, ты будешь жить у Вероники или Вероника у тебя? У нас он живёт на шкафу. Вы там вдвоём поместитесь?
Он спросил это совершенно серьёзно, без малейшей иронии в голосе. И мне понравилось его чувство юмора. Правда, с тех пор мы больше ни разу не разговаривали. Но я почему-то очень сомневалась в утверждении Инги, что никогда не нравилась Васе.
Итак, первым делом я купила капли от насморка, вымыла голову и привела в порядок ногти во всех местах, где они у меня росли. Потом отправилась к одному своему давнишнему другу парикмахеру и попросила перекрасить меня в блондинку в долг. Результаты превзошли все мои несмелые ожидания. В тот же вечер я до неузнаваемости перешила свое «роковое» вечернее платье (которое уже пережило все свои «роковые» вечера) в элегантно-повседневное. И, вдоволь налюбовавшись на себя в зеркало, пошла на штурм с криками «Ура!» и залпами «Авроры».
Удача явно была на моей стороне — открыв дверь на лестничную площадку, я увидела выходящего из своей квартиры Васю.
— Привет, Вася! — радостно вскрикнула я.
Он зачарованно уставился на мою обновлённую голову. Истина, как известно, познается в сравнении. Недаром я столько времени светила своей «паклей». Теперь результат был ошеломляющий.
— А тебе идёт, — буркнул он. (Это ничего. Вася всегда бурчал. Я просто забыла сказать, что у него была такая манера разговаривать).
— А как поживает мой крысиный жених? — я приторно улыбнулась.
— Вероника, иди сюда, пообщайся с невестой, — рявкнул Вася.
— Не ори на весь подъезд, а то соседи решат, что мы с Вероникой лесбиянки, — кокетливо промурлыкала я, подбираясь к нему поближе.
— Это они ещё не скоро разберутся. Поначалу будут думать, что вы обыкновенные зоофилки, — утешил меня Вася со свойственной ему серьёзностью.
Вероника честно прибежал на зов и с искренней любовью обнюхал мои туфли. По-моему, он был даже не прочь попробовать их на вкус.
— У ты, моя цыпочка… — нежно просюсюкала я.
— Он не цыпочка, а крысочка, — поправил Вася.
В ответ я лишь сладко передернула полуобнаженными плечами и захлопала тщательно прокрашенными ресницами. На Веронику это не произвело ни малейшего впечатления, зато её хозяин глядел на меня, словно крыса на дудочника.
Но хлопать ресницами и ушами — совсем не одно и то же. Я уже слышала снизу характерное покряхтывание и поругивание. А сиё означало, что оттуда на нас неумолимо надвигается Мегера Ивановна — наша соседка сверху.
Мой расчёт сработал на все сто.
Вероника услышал её первым и, испугавшись незнакомого звука, с размаху вскарабкался мне на плечо.
— А-а-а! — «испуганно» завизжала я. И с размаху кинулась Васе на шею, где и повисла, болтая ногами. (Я загодя выяснила: если болтать ими достаточно агрессивно, моё узкое платье тут же задирается до ушей).
От неожиданности Вася с размаху врезался в стену, вцепившись в мои дрожащие «от страха» ягодицы.
Мегера Ивановна прошла мимо нас, возмущённо громыхая помойным ведром. Но я упорно продолжала висеть, как «Анна на шее»…
Остальное было делом техники.
Следующая неделя прошла очень весело.
Инга и Вася по очереди ломились в мою дверь. Васю, в отличие от Инги, я иногда впускала. Один раз, спасаясь от ревнивых воплей жены, он даже перелез ко мне по балкону. Вышло очень романтично.
