хорошенько.
— Мне наплевать! — прерывисто дыша и ритмично потираясь о плоть Андре, воскликнула Ясмин.
Андре запустил руку между бедер Ясмин и принялся ласкающими движениями гладить ее бархатистую кожу.
— О-о-о… прошу тебя, Андре… ну пожалуйста… умоляю тебя…
Ноги Ясмин непроизвольно дернулись, когда Андре достиг рукой края эластичных чулок и коснулся большим пальцем уже намокшей шелковой ткани трусиков. От легких движений Андре они сворачивались в мягкие влажные складки, создававшие впечатление соприкосновения плоти с плотью. Ясмин приподняла ногу, чтобы предоставить руке Андре большую свободу действий. Ритм движения его губ совпадал с ритмом пальцев, и Ясмин начала, выгибаясь всем телом, раскачиваться взад-вперед, в такт движениям Андре.
Заглушая поцелуем легкие вопли наслаждения, издаваемые Ясмин, Андре отодвинул влажную ткань трусиков и запустил под нее сначала один, а потом второй палец. Погладив вьющиеся волоски, Андре медленно погрузил пальцы в складки горячей, влажной плоти. Прервав дыхание, Ясмин попыталась приподняться, чтобы пальцы Андре попали на бугорок, нестерпимо желавший, чтобы на него обратили внимание. Большой палец Андре наконец лег на пульсирующую плоть и принялся гладить ее сначала движением вверх-вниз, потом медленными, одуряющими кругами. Все еще держа в руке прядь ее волос, Андре заставил Ясмин откинуться еще немного назад. Отвечая ему, Ясмин откинулась больше и вцепилась пальцами в плечи Андре.
Внезапно ее дрожь перешла в резкие подергивания, и Ясмин одним вздохом выдохнула свое наслаждение в губы Андре. Крепко сжав тело Ясмин, он почувствовал, что она совсем открыта, и принялся ритмично погружать два пальца в горячую плоть. Бедра Ясмин задвигались живее, пытаясь как можно глубже принять пальцы Андре.
— Войди в меня, — слабо простонала Ясмин. — Только не пальцами. Я хочу… я хочу-у-у…
— Не здесь, любовь моя. Потерпи немного. Это ненадолго удовлетворит тебя. — Почувствовав, что дрожь несколько угасла, Андре сделал кругообразное движение пальцами в лоне Ясмин. — Сейчас я дам тебе минутку отдыха, а потом отведу в номер. Я ведь тоже хочу быть участником, подумай и обо мне. — Поддерживая Ясмин, Андре медленно извлек пальцы, неторопливо облизал их и улыбнулся порочной улыбкой. — Ум-м-м, вкусно. А теперь пошли. Остальное — на десерт.
Несмотря на то что ноги Ясмин все еще подкашивались от слабости, Андре поволок ее по бесконечному лабиринту улочек. Неожиданно яркий свет в вестибюле гостиницы заставил Ясмин зажмурить глаза. Но кажется, никто не обратил внимания на растрепанные волосы Ясмин и ее отрешенный вид, даже лифтер, молча повернувшийся к ним спиной и доставивший их на нужный этаж.
В ту ночь Ясмин и Андре не спали вообще. Понукаемый страстным желанием Ясмин, ее чрезмерным возбуждением, заставлявшим вновь и вновь восставать его плоть, с тем чтобы снова вернуться в сладостный мир самозабвения, Андре без устали трудился, выполняя все прихоти Ясмин. Страх перед возвращением в Танжер превратил Ясмин в цепкую и ненасытную хищницу, которая сама готова была накинуться на жертву, чтобы только погасить неутоляемый жар ее вожделения.
После полудня следующего дня они загрузили машину и поехали к Тарифе, где должны были успеть на вечерний паром, курсировавший через пролив между Гибралтаром и Танжером. Увидев величественно возвышавшийся над водами Средиземного моря замок Тарифы, построенный в мавританском стиле, Ясмин снова испытала страх, впервые накатившийся на нее в Альхесирасе. Но на этот раз она ничего не сказала Андре, скрыв свои чувства за притворной маской спокойствия.
— Видишь вон тот замок? — спросил Андре, пока они дожидались парома. — С ним связана одна жуткая история.
В тринадцатом веке испанский командор Алонсо Перес де Гусман пожертвовал своим сыном, попавшим в плен во время длительной осады, сказав, что предпочитает «честь без сына сыну с бесчестьем». Он выдержал осаду, и его потомки впоследствии стали графами Медина-Синдонийскими.
— 1 — Какая жестокость!
— Большую часть всемирной истории составляет история человеческой жестокости.
Прежде чем Ясмин успела ответить на это циничное замечание, подошел паром. Ясмин вглядывалась в сверкавшие белизной стены Танжера, спокойно стоящего на противоположном берегу подобно огромной тиаре из жемчуга и бриллиантов. Развевавший волосы Ясмин ветер дул со стороны Марокко, и ей показалось, что она уже различает знакомые запахи, летевшие через пролив из Медины — города, где Ясмин родилась.
Разумеется, нынешнее возвращение было гораздо лучше, чем ее отъезд три года назад, но сегодня Ясмин отчаянно трусила.
«Лучше бы уж вообще не возвращаться, — подумала она. — Как хорошо было бы остаться в Европе, жить где угодно, но только не в Танжере. Слишком много воспоминаний осталось здесь. Андре легко думать, что я смогу прижиться в его мире. — Прежние страхи охватили Ясмин с новой силой. — Но как мне вести себя с этими людьми?
Примут ли они меня? Может, они уже знают, кем я была и откуда взялась? Не исключено. А если знают, как будут ко мне относиться?»
Ясмин вся съежилась, ей ужасно захотелось назад в Лотремо. Там она по крайней мере была в безопасности.
Там все знали Ясмин как дочь Андре. В Танжере на этот счет никаких заблуждений не будет.
Андре подошел к ней сзади и, обняв обеими руками, крепко прижал к себе, согревая ее теплом своего тела, стараясь хоть немного успокоить девушку, Ясмин откинула голову на плечо Андре и попыталась не выдать сковавшего ее напряжения.
Неожиданно Андре отстранился от Ясмин и, заглянув в ее полные тревоги глаза, улыбнулся.
— Я хотел бы спросить тебя об одной незначительной вещичке, — мягко сказал он.
— О чем угодно.
— Не выйдешь ли ты за меня замуж, Ясмин? Понимаю, я намного старше тебя, но буду невыразимо счастлив, если ты станешь моей женой. Ты не возражаешь?
— Возражаю? — Ясмин почувствовала, как внутри у нее все задрожало от радости. — Как я могу возражать? Я люблю тебя больше жизни.
— Можешь не отвечать прямо сейчас, дорогая. Подумай как следует. Познакомься с моими друзьями, войди в мою жизнь, а уж тогда решай, чего тебе хочется.
— Я и без того знаю. Именно этого мне сейчас и хочется.
— Но это желание может у тебя пропасть через несколько месяцев. Я только хотел; чтобы ты имела в виду мое предложение.
— Через несколько месяцев я могу лишь больше хотеть тебя, но никак не меньше.
Андре обнял Ясмин, и она счастливо улыбнулась. Взревев мотором, паром медленно вышел в пролив. Сделав полукруг, он взял курс на Танжер, отвешивая легкие поклоны небольшим волнам под розовеющим вечерним небом.
Глава 6
Волны весело плясали перед острым носом парома, а огни, светившиеся на том берегу, становились все ярче.
Прислонившись к борту, Ясмин и Андре наблюдали, как алый закат принимает фиолетовый оттенок. Вскоре на морс по-южному быстро опустилась ночь, окутав все вокруг фиолетово-синей тьмой. На небе загорались звезды. И, словно дополняя их свет, сливаясь с небом, засверкал радугой огней Танжер.
Полная луна повисла над чернотой Атласских гор, небо светилось бриллиантами звезд. Высоко на скале Ясмин увидела мерцающие огоньки человеческого жилища. Паром покачивало на легких волнах. В этом месте теплые течения Средиземного моря встречались с холодными водами Атлантики и волны шлепались о борта парома с каким-то недобрым звуком.
Вскоре отчетливо стал виден причал, быстро двигавшиеся на нем маленькие фигурки становились все крупнее. Паром сбавил обороты и медленно пошел вдоль дока.
Ясмин наблюдала за тем, как люди на пирсе ловят концы тяжелых канатов, которые бросали им матросы с парома.
И тут только до Ясмин дошло, что она три года не слышала арабской речи. Она, конечно, время от
