«УЧЕНЫЙ. Из породы беспокойных».
«ПОЭТ. Редкий экземпляр — из породы мечтателей».
«ИНЖЕНЕР. Из породы искателей».
Тишина… Краешек неба за углом черного дома чуть заметно порозовел, но в вышине еще сияли крупные звезды…
А в углу, там, куда показал Учитель, стояла позолоченная клеточка; в ней, подвернув голову под крыло, дремал… Воронуша!
— Проснись! Проснись, черненькая птичка! — зашептал Типтик, просунув руку в клетку к Воронуше.
Ворон вздрогнул, хотел каркнуть, но Типтик зажал ему клюв:
— Тс-с! Молчи!.. Мы убежим. В твоей клетке прутья тонкие… попробуем их согнуть… Только не каркай. Тише!..
Осторожно, но изо всех сил, Типтик потянул к себе один прут… Прут скрипнул и чуть-чуть подался… Типтик еще приналег. Ворон нетерпеливо переступал лапами; потом боком навалился на решетку… Еще усилие — и клетка сломана! Воронуша на свободе!
Теперь — как можно скорее перелезть через высокий каменный забор. Скорее — пока не проснулся Ловушка, пока его глазастые мермехоны не подняли тревогу.
Воронуша единым махом вспорхнул на ворота.
А Типтик… Что с ним? Почему не бежит, почему медлит?
«Бабушка, где ты?» — хотел крикнуть Типтик, но тут же крепко сжал губы. Он посмотрел вглубь двора. Двор огромный, и где-то там, в самой глубине его стоит клетка, в которую хватающая машина бросила Бабушку.
Мальчик медленно подошел к Учителю. Ох, у этой клетки прутья были такие толстые! И замок на дверце — грузный, стальной.
— Беги, дружище, спасайся! — Учитель печально смотрел на Типтика. — Ты почти на свободе. Лезь через забор…
— Не могу. Здесь моя Бабушка. Не могу я без нее…
— Твоей Бабушке не убежать. Замок без ключа не открыть. Ключи от всех клеток у Главного Хранителя, у Ловушки.
— А где он их держит?
— Неизвестно… Знаю лишь, что спит он сейчас вон в той комнате с открытым окошком. До этого окна тебе даже во сне не добраться — слишком высоко.
— Мне не добраться… А что если… — Типтик сдвинул брови. — Воронуша, ко мне!
Глава двадцать девятая
Бой
Что Типтик шептал Ворону — Учитель не слышал. Только отдельные слова можно было разобрать: «блестит»… «разрешаю»…
И вот, черные крылья заколыхались — сначала едва заметно, нерешительно; потом — все чаще, чаще: Ворон набирал высоту, с опаской поглядывая на каменный дом… Вот он осторожно подлетел к узкой щелочке окна, заглянул внутрь…
— Ну, давай, давай! — шептал Типтик. — Действуй, Воронусик!
Воронуша отважно тряхнул хвостом и скрылся в комнате.
Сердце у Типтика сжалось, он даже дышать перестал… Если вдруг Ловушка сейчас проснется и увидит Воронушу — все погибло. Ах, как долго тянутся эти минуты! Где же ты, Воронушенька, что с тобой?..
А солнце на востоке разгоралось все ярче и ярче. Звезды совсем померкли. Скоро солнце взойдет.
Воронуша вылетел из окошка!
В клюве он держал связку блестящих ключей.
— Кидай! — выдохнул Типтик.
Ворон разинул клюв. Связка шлепнулась у самых ног мальчика.
И тут наш храбрый Воронуша не выдержал. От радости, что все получилось так удачно, он заорал на весь двор:
— Урра! Крра-красота! Уррра!
— Что такое? Кто кричит? — Дядя Ловушка высунулся из окна, поспешно натягивая клетчатый пиджачок. — Ворон?.. Хватай его! Держи!..
С крыши сорвались Мерзавцы Механические Особого Назначения — затрещали их моторы, засвистели их крылья, со страшной силой рассекая холодный утренний воздух. Растопырились хищные когти.
— Карр-карр! — перепуганный Воронуша кинулся наутек.
Мермехоны легко догнали его. Один из них пролетел над Вороном и, круто спикировав, загородил ему путь.
Но Воронуша не растерялся: сложил крылья и камнем рухнул вниз. Видимо, мермехон хотел поступить так же: втянул в себя когти и крылья и стал стремительно падать вслед за живой птицей. Но что-то в механике этого Мерзавца не сработало вовремя, и он всей тяжестью грохнулся об асфальт. Пружинки, лампочки и колесики вывалились из его стального брюха.
— Хватай-держи Ворона! — приказывал Дядя Ловушка другим мермехонам.
Но они беспорядочно кружились в воздухе, сталкивались друг с другом словом, вели себя как существа неразумные.
А Воронуша — не будь дурак — моментально забился в узенькую щель между двух клеток, и никакой хищный коготь не смог бы дотянуться до него.
Тем временем Типтик носился по двору и открывал у клеток хорошо смазанные замки. Измученные люди выходили на волю, расправляя затекшие плечи.
— Бунтовщики! — надрывался Главный Хранитель. — Мятежники! Вот я вас всех!..
Тут во двор, расставив длинные рычаги, ворвались новенькие хватательные машины — закрутились, заюлили между клетками, пытаясь загнать туда людей.
Но люди — умные, талантливые люди — не испугались. Учитель ловко подобрался сзади к хватательной машине, дотянулся до пульта управления и что-то переключил там… Машина на секунду остановилась, а потом, не обращая внимания на людей, пошла сражаться с другими машинами!
Такой шум стоял в тюремном дворе, такой звон и лязг, что все мермехоны, все хватательные машины стали неуправляемыми — не могли расслышать ни одной команды Главного Хранителя.
Великолепная Бабушка вырвалась из своей клетки и, энергично работая локтями, высоко поднимая колени, побежала навстречу Типтику:
— Внук! Тимоша!.. Воронуша!.. Вы истинные герои! Я все знаю! Я горжусь вами!
Люди, ощутив свободу, дорвались до самого желанного сегодня дела: они умело выключали и останавливали хватательные машины, всю эту технику, которая держала людей взаперти, не позволяла им жить так, как хочется.
Воронуша, высунув клюв из своей щели, храбро подбадривал:
— Урра! Бей крепче! Пре-крра-сно!
Но сам из щели, на всякий случай, не вылезал.
