Ошеломляющая коллекция чудес, во всем своем великолепии хранящаяся на пятидесяти квадратных ярдах… за воротами.
Грубые люди, которым чуждо понимание прекрасного, заплатили своими жизнями за попытки завладеть этими сокровищами. Не надо большого ума, чтобы сообразить: коллекционеры с любой галактики отдадут все, только бы получить хотя бы малую их толику. Не из золотых слитков складываются истинные сокровищницы, а из подобных вещей. Не поддающихся копированию, почти бесценных…
Охваченный лихорадкой, Бользано взмок от волнения еще на середине пленки. Когда же запись кончилась, он обмяк в кресле, совершенно опустошенный, потерявший последние силы.
Пришла заря. Серебряные луны упали вниз. По небу расплескалось красное солнце. Бользано позволил себе заснуть на часок.
Но только на часок…
Они решили держать корабль на орбите в трех милях от лишенной воздуха планеты. Старая информация не вызывала доверия, никто не мог сказать точно, каков радиус действия хранителя. Если Липеску повезет, Бользано спустится и заберет его. А если погибнет – спустится и попытает счастья сам.
В скафандре гигант выглядел еще более громоздким. На его широкой груди был укреплен компьютер, дополнительный мозг, созданный людьми с такой же любовью, как и каждый предмет в сокровищнице. Хранитель будет задавать вопросы, и компьютер поможет на них ответить. А Бользано будет слушать.
Если его партнер ошибется, возможно, ошибка, поможет ему победить.
– Ты меня слышишь? – спросил Липеску.
– Отлично слышу. Вперед!
– Куда ты меня торопишь? Не дождешься моей смерти?
– Ты настолько в себе не уверен? Давай я пойду первым.
– Балбес, – пробормотал Липеску. – Слушай меня внимательно. Если я умру, то пусть моя смерть не будет бесполезной.
– Какое это может иметь для тебя значение?
Неуклюжая фигура в скафандре повернулась спиной. Бользано не мог видеть лица партнера, но чувствовал, что Липеску сердит.
– Чего стоит жизнь? Могу же я рискнуть в конце концов? – Угрюмо произнес он.
– Ради меня?
– Ради себя, – ответил Липеску. – Я еще вернусь.
– Тогда иди. Робот уже ждет.
Липеску подошел к шлюзу. Минутой позже он уже оказался снаружи и заскользил вниз, словно человек-ракета с дюзами в ногах. Бользано устроился у экрана и стал наблюдать. Телевектор автоматически отыскал Липеску как раз в тот момент, когда он, опустившись на столбе огня, совершил посадку примерно в миле от сокровищницы. Липеску отцепил спускаемый аппарат и огромными шагами двинулся к хранителю.
Бользано смотрел и слушал…
От телевектора не ускользала ни одна мелочь, что было на пользу Бользано и тешило тщеславие Липеску, который пожелал, чтобы каждый его шаг был запечатлен на пленке для будущих поколений. Рядом с роботом Липеску смотрелся необычно: черный безликий робот, приземистый и неподвижный, был выше его на три с лишним фута.
– Отойди в сторону, – приказал Липеску.
Робот ответил. Голос его удивительно походил на человеческий, хотя лишен был эмоциональной окраски:
– То, что я охраняю, не подлежит разграблению.
– Я заявляю свои права на эти вещи.
– Так поступали многие до тебя. Но у них не было никаких прав. Как и у тебя. Я не могу пропустить тебя.
– Испытай меня, – сказал Липеску, – и ты узнаешь, имею я права или нет.
– Войти может только мой хозяин.
– Кто твой хозяин? Я твой хозяин!
– Мой хозяин тот, кто мной командует. Но мной не может командовать человек, явивший мне свое невежество.
– Тогда испытай меня, – потребовал Липеску.
– Неправильный ответ наказывается смертью.
– Испытай меня!
– Сокровище не принадлежит тебе.
– Испытай меня и отойди в сторону.
– Твои кости лягут рядом со всеми остальными.
– Испытай меня! – настаивал Липеску.
Бользано наверху напряженно следил за происходящим. Его худощавое тело сжалось в комок. Сейчас может произойти все, что угодно. Робот способен задавать вопросы похлеще, чем Сфинкс Эдипу.
Он может потребовать доказательство какой-нибудь теоремы или перевод неизвестных слов. Это они знали из сообщений о тех, кого постигла здесь злая участь. Один лишь неправильный ответ – и мгновенная смерть.
Вместе с Липеску они перекопали все библиотеки планеты, впихнув в машину, как они надеялись, все возможные знания. Это заняло больше месяца, даже с помощью многоступенчатых программ. Маленький сияющий шар на груди Липеску содержал бесконечное число ответов на бесконечное число вопросов.
Внизу робот и человек молча изучали друг друга.
– Дай определение широты, – наконец произнес хранитель.
– Ты имеешь в виду географическую широту? – уточнил Липеску.
Бользано сжался от страха. Этот идиот просит разъяснении! Он умрет еще до начала испытания!
– Дай определение широты.
Липеску уверенно ответил:
– Широтой называется угловое расстояние до точки на поверхности планеты к северу или к югу от экватора, если измерять его из центра планеты.
– Что более созвучно, – спросил робот, – терция в миноре или шестая доля в мажоре?
Наступила пауза. Липеску абсолютно не разбирался в музыке, но компьютер должен ему помочь.
– Терция в миноре, – ответил Липеску.
Без промедления робот выпалил следующий вопрос:
– Назови все простые числа между 5237 и 7641.
Липеску с легкостью принялся называть числа, и Бользано, расслабившись, улыбнулся. Все шло нормально. Робот задавал вопросы, касающиеся только каких-нибудь фактов, словно брал их из учебника, и это не представляло для Липеску никаких сложностей. После начального замешательства по поводу широты он, похоже, отвечал все уверенней и уверенней. Бользано, сощурившись, взглянул на экран, туда, где за спиной робота в проеме ворот виднелись беспорядочные горы сокровищ, и подумал: «Интересно, что мне достанется, когда Липеску заберет свои две трети?» – Назови семь поэтов-трагиков Элиффы, – сказал робот.
– Домифар, Халионис, Слегг, Хорк-Секан…
– Четырнадцать знаков зодиака, видимые с Морниза, – потребовал робот.
– Зубы, Змеи, Листья, Водопад, Пятно…
– Что такое цветоножки?
– Стебель отдельного цветка.
– Сколько лет длилась осада Ларрина?
– Восемь.
– Процитируй плач цветка в третьем канте «Движущихся средств» Сомнера.
– «Мне больно, я плачу, я кричу, я умираю», – прогудел Липеску.
– Каковы различия между пестиком и тычинкой?
