появление какими-то особыми волшебными силами! Значит, все-таки прапрапрабабушка принцессы существовала? Или нет? Ведь кроме светящегося шара никто ничего не видел. Но шар все же сиял, и это Курд видел сейчас собственными глазами. Умирающий голубь в его руках – ведь это тоже реальность, ужасная реальность! Вдруг голубь пошевелился. «Значит, птица жива!» – обрадовался Курд и со всех ног помчался к замку.
Глава 3. Госпожа серебряной луны
Курд очень скоро добрался до замка. Он бежал через маленький сад и думал о том, что скажет, если его спросят, зачем ему нужно войти в королевский дом. Но все получилось как нельзя лучше. Дверь была приоткрыта! А надо вам сказать, что это была удивительная дверь. Многие женщины из прислуги (вы, конечно, знаете, что в королевском доме прислуга живет постоянно) часто недоумевали, почему эта дверь то открывается, то закрывается. Это происходило само собой, словно дверь действовала по собственному усмотрению. На кухне давно уже перестали судачить, почему так происходит. Я, конечно, говорю не об огромной парадной двери, а о маленькой, задней. Считалось, что ее держали открытой, чтобы те, кому нужно зайти в королевский замок, могли это сделать. Но разве маленький мальчик-рудокоп из тех, кому непременно нужно попасть в королевский замок? Тем не менее дверь была открыта, и Курд вошел в большую пустую комнату.
Там было не так уж темно – тусклый, призрачный свет наполнял ее. Мальчик знал, что он должен подняться наверх. Немного поблуждав, Курд нашел лестницу и стал подниматься. Он знал, что где-то должна быть еще одна лестница, которая вывела бы его наверх, в башенку на крыше. Странно, но он не встретил никого из слуг, хотя долго бродил по дому в поисках нужной лестницы. Тот, кто работает глубоко под землей, не очень-то разбирается в высоких лестницах. Горняки и Курд знали все уголки королевской шахты и были способны даже с завязанными глазами определить, еде они находятся. Королевский дом был совсем другим местом. Здесь Курду было тяжело найти правильную дорогу. Закрыв глаза, он попытался припомнить внешний вид дома, чтобы сообразить, в какую сторону идти. Затем он восстановил в памяти свое прежнее путешествие в комнаты прапрапрабабушки принцессы. И все же он долго топтался на одном месте, пытаясь вспомнить все подробности, правильно определить каждый поворот и найти нужное направление.
Наконец он вышел к следующей лестнице и поднялся по ней. Внезапно ему показалось, что он заблудился. «По-моему, раньше здесь было как-то по-другому», – подумал Курд, но отправился дальше. Он вспомнил, как год назад поднимался по лестнице, не зная, что принцесса ведет его к своей прапрапрабабушке. Ему показалось, что он уже поднялся не на вершину дома, а на небо – так долго он шел. Наконец он очутился в коридоре, темном коридоре, в конце которого было единственное окно, а с обеих сторон – двери, и все они были заперты. В окне был виден мерцающий холодный свет, в небе за окном Курд заметил несколько звезд. Сам коридор выглядел мрачным, старым и темным. Потом Курд попал в другой коридор, который тоже заканчивался окном, через которое пробивались последние лучи заходящего солнца. Курд даже почувствовал прикосновение теплых солнечных лучей.
Мальчику показалось, что теперь тут все по-другому. Он удивился, но не очень сильно, ведь главное, о чем он помнил – он шел, чтобы спасти птицу. Судя по всему, до башни старой дамы было уже рукой подать. Еще один коридор привел его к двери, которая показалась знакомой. Сначала Курд хотел сразу войти, но, чего-то испугавшись, постучал. Никто не ответил ему. Дверь медленно открылась, и Курд увидел очередную, на этот раз уж точно последнюю, лестницу с узкими ступенями. Видимо, тогда, в прошлый раз, принцесса вела мальчика в башенку по другой лестнице. Тут все осталось по-прежнему, и Курду даже показалось, что если он обернется, то увидит Ирен. Мальчик медленно поднялся по лестнице и очутился на маленькой площадке. Перед ним были две двери. В какую он должен войти? Может быть, постучаться?
Он замер и услышал знакомый шум, шум вращающейся прялки. Он узнал этот звук, потому что его мама тоже иногда пряла. К тому же именно прялка научила его сочинять стихи и песни. Теперь он точно знал, куда идти.
Мальчик стоял прислушиваясь, а прялка жужжала и жужжала, играя новыми рифмами. Курд, зачарованный звуками, словно бы задремал. Но вдруг мальчик вспомнил о бедной птице, лежащей без движения у него на ладонях. Она словно разбудила его и заставила постучать.
– Входи, Курд, – ответили ему.
Курд замер. Сердце, которое не дрогнуло при виде армии гоблинов, затрепетало от мягких слов приглашения. И еще эта белая птица, истекающая красной кровью! Он не мог смотреть на нее без содрогания. Курд осторожно открыл дверь.
Что же он увидел? Сначала ничего, только луч серебристого лунного света, падающий на пол через открытое окно. Он стоял и смотрел на него, забыв закрыть дверь.
– Почему ты не входишь, Курд? – спросил голос. – Ты что, раньше не видел лунного света?
– Я не видел лунного света без луны, – ответил Курд. Храбрость постепенно возвращалась к нему.
– По-моему, – снова заговорил голос, – лунного света без луны не бывает.
– Но ведь луна снаружи, – удивился Курд.
– Но ты же внутри.
Помолчав, голос продолжал:
– Есть луны, о которых ты, Курд, ничего не знаешь. Где есть одно солнце, там всегда много лун... и причем самых разных. Пойди и посмотри из моего окна, и ты увидишь, на что они похожи.
Ласковые нотки в голосе заставили Курда вспомнить, зачем он пришел. Курд закрыл дверь и сделал несколько шагов по направлению к лучу лунного света.
Все это время шум прялки не прекращался, но только теперь Курд увидел ее. Это была изящная вещь очень тонкой работы. Стояла она в середине лунного луча, и похоже, пряжей был сам луч. Подойдя еще ближе, Курд увидел, что пряжу тянут две маленькие руки. Обладательница этих рук находилась по ту сторону лунного луча, и ее не было видно. Только подойдя вплотную, Курд увидел, что за прялкой сидит очень старая женщина. Да, конечно, это и была прапрапрабабушка принцессы. Она сидела и крутила колесо прялки, стоящей перед ней, колесо это напоминало длинноногого паука в своей паутине. Женщина пряла и пряла.
Курд даже замер от удивления. Ведь то, что он увидел, не было похоже ни на рассказы Ирен, ни на его собственные воспоминания. Седые волосы старушки казались запутанными и так искрились в лунном свете, что Курд не мог сказать, где начинается одно и кончается другое. Старушка производила странное впечатление. Одежда висела на ней, голова ушла в плечи, а маленькие руки напоминали серые лапки, царапающие нить, которая в лунном свете казалась Курду просто невидимой. Он чуть было не улыбнулся, но потом тяжело вздохнул: он вспомнил, с каким восторгом принцесса рассказывала о прапрапрабабушке. Курд и сам привык думать о ней как о старой даме. В этот момент маленькая старушка нагнулась, и лицо ее попало в полосу лунного света. Курд увидел, как сверкнули ее глаза, и смех застрял у него в горле.
– Зачем ты пришел сюда, Курд? – спросила она ласково, как и раньше.
Курд вспомнил, что он натворил.
– О, матушка! Посмотрите сюда, – смущенно попросил он, шагнув вперед и показал голубя.
– Что там у тебя? – спросила она.
Старушка долго разглядывала птицу. Когда на голубя упал луч лунного света, он чуть-чуть пошевелил крыльями. Старая дама взяла его из рук Курда и прижала к груди, покачивая и бормоча что-то себе под нос, словно это была не птица, а больной ребенок.
Курд увидел, как она огорчилась. И окончательно расстроился.
– Я не хотел причинять ему вреда, матушка. Я просто как следует не подумал.
– Ах, Курд! Что бы было с этой птицей, если бы не я? – спросила старушка. – Ты сказал, что не хотел причинять ему вреда... Ты все делал с самыми чистыми намерениями...
