тельняшка.
— Присаживайтесь, Владимир.
Толстый зевнул, явно скучая. Он осушил свой бокал с гримаской, свидетельствовавшей о том, что вино не слишком ему по вкусу.
— Еще бутылку, — кивнул он своему молодому спутнику.
А тот, видимо привыкший передавать приказания, повторил погромче:
— Еще бутылку! Того же.
Мегрэ вышел из своего угла, где сидел за столиком и пил пиво.
— Простите, господа. Могу я задать вам вопрос?
Старший указал на спутника жестом, означавшим: «Обращайтесь к нему».
В жесте не было ни удивления, ни интереса. Матрос налил себе бокал.
— Вы пришли сюда по Марне?
— Конечно, по Марне.
— Где вы швартовались в прошлую ночь?
Толстый повернул голову к спутнику и буркнул по-английски:
— Скажите, что это его не касается.
Мегрэ сделал вид, что не понял, и, не прибавив ни слова, вынул из бумажника фотографию и положил ее на стол.
Речники, сидевшие за столиками и стоявшие у стойки, наблюдали за происходившим.
Яхтсмен лишь слегка повернул голову, чтобы посмотреть на фото. Потом окинул взглядом Мегрэ и со вздохом спросил:
— Полиция?
Говорил он усталым голосом и с сильным английским акцентом.
— Уголовная полиция. В прошлую ночь здесь было совершено преступление. Личность потерпевшей не установлена.
— Где она находится? — осведомился молодой, вставая и указывая на фото.
— В морге в Эперне. Вы ее знаете?
Лицо толстяка было непроницаемо. Однако Мегрэ заметил, что его апоплексическая шея стала лиловой. Он взял свою белую фуражку, натянул на лысеющую голову и, повернувшись к своему спутнику, ворчливым голосом произнес по-английски:
— Опять осложнения!
Потом, непринужденно затянувшись сигаретой, объявил:
— Это моя жена.
Воцарилась тишина, словно вся жизнь остановилась.
Стало слышно, как барабанит по стеклам дождь и скрипят лебедки шлюза.
— Расплатитесь, Вилли.
Англичанин накинул на плечи дождевик и проворчал, обращаясь к Мегрэ:
— Пройдемте на яхту.
Матрос, которого он назвал Владимиром, допил бутылку шампанского и вышел вместе с Вилли.
Первый, кого увидел комиссар, поднявшись на борт яхты, была женщина в халате, босая, с растрепанными волосами. Она спала на диване, обитом гранатовым бархатом.
Англичанин тронул ее за плечо и флегматично, весьма нелюбезным тоном приказал:
— Поди-ка на палубу.
Потом окинул взглядом стол, где стояла бутылка виски, полдюжины грязных стаканов и пепельница, наполненная окурками.
Затем машинально налил себе и толкнул бутылку в сторону Мегрэ. Это означало: «Если желаете…»
Почти вплотную прошла баржа. В пятидесяти метрах от яхты коновод остановил лошадей, бубенцы которых звякнули.
Глава 2
Хозяева яхты «Южный Крест»
Мегрэ был не ниже ростом и не уже в плечах, чем англичанин. На набережной Орфевр ходили легенды о невозмутимости комиссара. Однако на этот раз спокойствие собеседника выводило его из терпения.
Казалось, спокойствие было девизом яхты. Начиная с матроса Владимира и кончая женщиной, которую только что так грубо разбудил владелец судна, каждый здесь казался равнодушным или отупевшим, как после страшной попойки.
Вот, например, одна подробность. Встав с дивана и ища пачку сигарет, женщина заметила на столе фотографию, которая за короткий переход от кафе «Флотское» до яхты успела вымокнуть.
— Мэри? — спросила она, слегка вздрогнув.
— Yes, Мэри.
На этом все кончилось. Она тут же вышла через дверь, которая вела в носовую часть яхты.
Вилли поднялся на палубу и склонился над люком. Салон был крошечный, переборки из полированного красного дерева тонкие, и с носовой части, вероятно, все было слышно, потому что владелец яхты, нахмурив брови, посмотрел в ту сторону и несколько нетерпеливо бросил:
— Ну что же, входите, Вилли.
И повернувшись к Мегрэ, резким голосом представился:
— Уолтер Лэмпсон, полковник Индийской армии в отставке.
Представляясь, он сухо поклонился и указал комиссару на банкетку.
— А этот господин? — спросил комиссар, повернувшись в сторону Вилли.
— Мой друг Вилли Марко.
— Испанец?
Полковник пожал плечами. Мегрэ всматривался в лицо молодого человека явно восточного типа.
— Грек по отцу, венгр по материнской линии.
— Я вынужден задать вам ряд вопросов, сэр Уолтер Лэмпсон, — сказал Мегрэ.
Вилли с развязным видом сидел на спинке стула и, покачиваясь, курил сигарету.
— Слушаю вас.
Но в тот момент, когда комиссар собрался открыть рот, владелец яхты осведомился:
— Кто же это сделал? Вам известно? — указал он на фотографию.
— Пока нет. Но вы можете помочь расследованию, если проинформируете меня кое о чем.
— Веревка? — снова спросил полковник, коснувшись рукой шеи.
— Нет. Убийца действовал руками. Когда вы видели миссис Лэмпсон в последний раз?
— Вилли…
Вилли, очевидно, был не последним человеком в жизни полковника. Он заказывал напитки и отвечал на вопросы, заданные полковнику. Он знал все.
— В Мо, в четверг вечером, — сказал он.
— И вы не сообщили об ее исчезновении в полицию?
Сэр Лэмпсон налил себе виски.
— Она была вольна делать, что ей захочется. Не так ли, Вилли?
Вилли кивнул.
— И часто она исчезала таким образом?
— Бывало.
Дождь барабанил по палубе над их головами. Сумерки уступили место ночи, и Вилли зажег электричество.
— Аккумуляторы заряжены? — спросил полковник по-английски. — А то еще получится, как в тот раз.
Мегрэ старался уточнить многое, но ему все время мешали новые впечатления. Он невольно присматривался ко всему, думая одновременно обо всем, и от этого голова его была переполнена неясными мыслями.
Он был не столько возмущен, сколько стыдился за этого человека, который в кафе «Флотское», бросив
