Собственно, почему я замолчала? Не знаю, но в воздухе повисла гробовая и душащая тишина. Сердце сжималось, видимо, отцу тоже было некомфортно. Школа вообще у нас была хорошая, драки случались редко, а между девочками… это первый случай. Я узнала выражение папиного лица: он зол, но не хочет этого показывать, а в его голове крутится куча возможных вариантов исхода данной ситуации. Нинка молчала, как рыба, а у меня упала одна слезинка, но резким рывком руки я смахнула не прошеную гостью, и снова приняла невозмутимое выражение лица. Этот жест не остался незамеченным ни от папы, ни от Нины, которая смотрела на меня яростными глазами.
— Ну? Так и собираемся играть в молчанку? — строгим, вкрадчивым голосом спросил Алексей Михайлович. Ответом ему была тишина. За окном поднялся ветер и его вой раздражал, как будто скрипка в два часа ночи. Нет, в три. — Свободны.
Мы подняли глаза на директора, глаза, полные непонимания и отчаяния. Хотелось крикнуть: «И это всё?», но здравый смысл вовремя меня остановил и заткнул мне рот. Что ж, всё, так всё. Я пошевельнулась и направилась к выходу, но Нина и с места не сошла. Она обернулась и, посмотрев на меня полными призрения глазами, дала понять, что она остаётся, а я должна уйти. Молчаливая беседа не осталась незамеченной директором.
— Уходите все, — повторил он тоном, не требующим повторения фразы.
Я вышла из кабинета директора, дальнейшее для меня было шоком: около кабинета столпились школьники разных возрастов. Многие стояли со школьной газетой в руках. Там стоял парнишка, который мне нравился. Он смотрел на меня, но никаких приятных эмоций его взгляд не выражал. Слёзы подступили к глазам, а сердце защемило, парень долго смотрел на меня, потом покачал головой, развернулся и ушёл. Я готова была броситься за ним, если бы не директор, который вышел на шум толпы, стоящей прямо перед дверью его кабинета.
— Варька виновата! Вы видели, что она написала в газете? А про меня? Вы видели? Это же ужасно! — кричали со всех сторон, но эти фразы были самые отчётливые. Слёзы хлынули из глаз, и я, пробившись сквозь толпу, кинулась к выходу.
Я бежала до дома, не сдерживая горьких слёз, которые разрывали моё сердце. Что же такое? Почему это случилось со мной? Я ведь ни хотела ничего плохого, я лишь хотела, что бы газета была интересной!
— Варя, что случилось? Что с тобой? — испуганно закричала мама, но я пропустила её слова мимо ушей и кинулась в свою комнату. Испуганная мама побежала за мной. Что она сейчас могла подумать и вообразить? Зная фантазию моей мамы и её пессимистичность, то в её голове уже мелькали невообразимо страшные вещи. Я упала на кровать, свернувшись калачиком, как мама подошла ко мне уже налитыми слез глазами.
— Солнышко моё, кто тебя обидел? Что случилось? Расскажи маме, — начала сюсюкаться мама. Я любила её такой. Мама легла на кровать и прижала меня к себе, а я как маленький ребёнок обхватила её руками.
— Мам, я не хотела ничего плохого…я не специально… я не знала, что всё так будет, мам, — без разборчиво и взахлёб ревела я. Мама после таких моих слёз немного успокоилась и поняла, что это не что- то катастрофически страшное, а всего лишь юношеские проблемы. Мама сжала меня сильно-сильно, и из меня слёзы хлынули с новой силой.
— Поплачь, поплачь, давно не плакала, — улыбнулась мама. Так мы пролежали около двух часов. Мы просто лежали, и мама молча успокаивала меня. — Жизнь продолжается, — сказала она спустя некоторое время. Я заглянула в её нежно-голубые глаза, в которых было столько любви, заботы и ласки, и сейчас мне было без разницы, что подумают в школе, что будет потом, главное она меня любит такой, какая я есть. И, действительно, жизнь продолжается. А, значит, всё будет: будут слёзы, будет радость, будет разочарование, будет всё, поэтому жизнь продолжается. Мама — незаменимый человек, который только своими словами может поставить на ноги, согреть душу, спасти из бездны отчаяния.
— Мама, — сказала я. Слёз больше не было. Они высохли.
— Пошли чай пить, я такой час вкусный заварила, с мятой, как ты любишь. Пошли, вставай, чудо моё.
Чай был вкусный, но сердце было не на месте. И я знала причину этого, скоро должен прийти папа, который испортит и так никудышное настроение. Хлопок двери. Вот и настал судный час. Точнее, минута.
— Привет, — поприветствовал папа маму, чмокнув её в щёчку. Стоп, я здесь чего-то не понимаю? У папы нормальное настроение.
— Привет, — немного насторожено произнесла я. Но папа сделал вид, как будто меня нет. Да нет, он не сделал вид, он, правда, меня не заметил! Мама пожала плечами и ничего не сказав, стала накрывать мужу на стол. Я сидела молча и просто наблюдала, как папа улыбается маме, выглядит обычно, как всегда. Но я чувствовала, что это странное и необъяснимое затишье перед бурей, перед очень страшной бурей! Я аккуратно встала из-за стола и поблагодарив за обед направилась к себе в комнату, ожидая, что папа меня окликнет, как всегда бывало в подобных ситуациях. Но, странно, папа не сказал ни слово, как будто меня не было!
Я вбежала в свою комнату, закрыла дверь и оперлась на неё, после чего медленно скатилась вниз.
— Папочка, зачем ты так? Ненавижу, когда ты сердишься, а именно это ты сейчас и делаешь! — шептала я, пытаясь заплакать, но получались лишь тихие всхлипывания.
Я сделала уроки, чисто инстинктивно, сама не понимая зачем, наверное, для того, что бы расслабиться. Я знала, что завтра я в школу не пойду, даже не смотря на грозные взгляды и разговоры мамы, я для себя всё решила. Вечером ко мне зашла родительница, поцеловав меня в щёчку, она легла рядом со мной.
— Папа мне всё рассказал, — было её репликой. Потом минут двадцать мы лежали в темноте. За окном шумел ветер, который так надоедал мне сегодня в кабинете директора. Восстанавливая цепочку сегодняшних событий, сердце сжалось и во мне проснулся страх. Я жила в селе, школы было всего лишь три, но в каждой все друг друга знали, поэтому, я была уверена, смена школы здесь не поможет. Всё равно все всё узнают. На меня находил панический страх, я думала очень глобально, вплоть до того, не переехать ли мне одной куда-нибудь в пустыню, что бы никто меня не нашёл, не узнал о моём поступке.
— Варвара-краса, длинная коса, чего нос опустила? — вдруг вывел меня из раздумий неожиданно- ласковый голос мамы. На сердце потеплело.
— Мам…я люблю тебя, — прошептала я и прижалась к родительнице очень-очень сильно, как будто от этого зависит мою жизнь.
— Я тоже тебя люблю, ты же моё чудо. Знаешь, жизнь продолжается. Ты только начинаешь жить, на твоём пути встретятся множество препятствий, с которыми нужно будет справляться. Я понимаю, для тебя твоя проблема кажется глобальной, и ты не знаешь, как жить дальше, но, Варя, даже если ты упадёшь, нужно подняться. Подняться с высоко поднятой головой. Пусть на тебя будут показывать пальцем, смеяться, но ты должна встретиться с трудностями лицом к лицу. Будет больно и сложно, не никто не говорил, что жизнь лёгкая штука, но только настоящий человек выживет под натиском всех и вся, только настоящий человек, пройдя все трудности, может вздохнуть вольно, сказав, что жизнь прекрасна, и начать улыбаться новому дню. Знаешь, даже если тебе будет больно — улыбайся, смейся всем преградам назло. И тебя зауважают и полюбят. Та девчонка, Нина, она крутила романы с двумя парнями, а ты разоблачила её ложь. Виноваты вы обе, но ты умнее, поэтому попроси у неё прощенья. И Нина это частный случай, были те, которым ты действительно причинила боль, написав что-то сугубо личное. Скажи, тебе обязательно было писать, что какая-то там Маша плакала из-за ссоры с подругой? Она тебя об этом просила? — на этих словах мама была немного резкой, из-за чего я почувствовала свою вину, а главное — осознала её. — Варечка, нельзя писать что-то личное о людях, без их ведома, ведь ты не журналист жёлтой потрёпанной газетёнки, ты будешь профессионалом, знающим своё дело. Варя, твои статьи интересно читать без дополнительной цели. Извинись завтра перед всеми, чью гордость и чувства задела в газете. Напиши опровержение той статьи и в своей колонке попроси прощение ещё раз. И даже не думай завтра прогулять школу, ведь ты…
— Мама, — умоляюще заныла я, — я не могу, пожалуйста, как я завтра всем в глаза смотреть буду?
