В голове комиссара сразу же непроизвольно возникла новая версия: Тибюрс де Сент-Илэр, встав на бочку, стреляет в Галле, выбегает через ворота и врывается в комнату жертвы.
Нет, это слишком неправдоподобно! Даже если предположить, что ржавый замок сразу же поддался, потребовалось бы три минуты, чтобы проделать весь этот путь. И в течение долгих трех минут Эмиль Галле, у которого снесена часть лица, не крикнул, не упал, а только достал из кармана нож, чтобы отразить нападение возможного противника.
Да, все выглядело весьма сомнительно. Этому верилось с таким же трудом, с каким, должно быть, открывались старые ворота. И все же только эту гипотезу можно было логически выстроить, опираясь на вещественные доказательства.
В любом случае за стеной стоял человек.
Это бесспорно. Но ничто, кроме разве истории с потерянным ключом и того обстоятельства, что незнакомец находился на территории поместья, не подтверждало, что этим человеком был Сент-Илэр.
Но с другой стороны, двое людей, имевших отношение к Эмилю Галле и в какой-то степени заинтересованных в его смерти, оказались в этот момент в Сансере и у них отсутствовало твердое алиби, подтверждающее, что они не ходили на крапивную дорогу. Речь шла об Анри и Элеоноре.
Мегрэ убил на щеке слепня и увидел, что Мере выглянул из окна.
– Комиссар!
– Что-то новое?
Но фламандец уже скрылся в комнате. Прежде, чем сделать крюк и вернуться по набережной, Мегрэ толкнул ворота, и они неожиданно поддались.
– Смотри-ка, не заперто! – изумился садовник, наклонившись к замку. – Вот странно, правда?
Мегрэ хотел было предупредить его, чтобы тот ничего не говорил Сент-Илэру о его приходе, но, смерив садовника взглядом, счел его слишком глупым и решил не усложнять дело.
– Зачем вы меня звали? – чуть позже спросил он, входя в комнату Мерса.
Тот зажег свечу и стал рассматривать на свет почти полностью черную стеклянную пластинку.
– Вы не знаете такого господина Жакоба? – спросил он, с довольным видом любуясь своим творением.
– Черт побери!.. И что же?
– Ничего. Одно из сожженных писем было подписано: г-н Жакоб.
– И это все?
– Почти все. Письмо на листе бумаги в клетку, вырванном из блокнота или конторской книги. На такой бумаге я нашел только несколько слов. «Абсолютно». По крайней мере, я так думаю, потому что не хватает двух первых букв. Затем «понедельник».
Нахмурив брови, сжав зубами мундштук трубки, Мегрэ ждал продолжения.
– Дальше?
– Слово «суд» подчеркнуто два раза. Если только не потерян кусок и это не «подсудимый» или «подсудимая». Еще я нашел «налич». Я знаю слово, которое может так начинаться – «наличные». Вряд ли в письме шла речь о наличии. Кроме того, есть цифра – двадцать тысяч.
– Адреса нет?
– Я же говорил: Клиньянкур. К сожалению, я не могу восстановить порядок слов.
– Почерк?
– Нет почерка! Напечатано на машинке.
Тардивон взял за правило сам обслуживать Мегрэ и делал это подчеркнуто ненавязчиво, но с легкой фамильярностью сообщника.
– Телеграмма, комиссар! – крикнул он, прежде чем постучать в дверь.
Ему не терпелось попасть в комнату, потому что таинственные занятия Мерса разжигали его любопытство.
Видя, что полицейский собирается закрыть дверь, он спросил с простодушным видом:
– Что вам принести?
– Ничего, – отрезал Мегрэ, распечатывая телеграмму.
Она была из парижской уголовной полиции, куда комиссар обращался за справками. Телеграмма гласила:
«Эмиль Галле не оставил завещания тчк Наследство включает дом Сен-Фаржо зпт оцененный сто тысяч вместе обстановкой зпт и три тысячи пятьсот франков счете банке тчк Аврора Галле получает страховку триста тысяч по счету мужа 1925 год зпт компания „Пчела“ тчк Анри Галле приступил работе банке Совринос тчк Элеонора Бурсан Париже отсутствует зпт отпуске на Луаре».
– Черт возьми! – проворчал Мегрэ, устремив взгляд в пространство, потом обернулся к Жозефу Мерсу. – Вы что-нибудь понимаете в вопросах страхования?
– Кое-что, – скромно ответил молодой человек. Пенсне так плотно сжимало ему переносицу, что лицо казалось перекошенным.
– В двадцать пятом году Галле было больше сорока пяти. У него больная печень. Как по-вашему, сколько он должен был вносить ежегодно, заключив страховой договор на триста тысяч франков?
