Девочка кивает.
— Это вы о чае? — спрашивает догадливая хозяйка. — Нравится?
— Отпадный чаек, — подтверждает мальчик.
Девочка кивает.
Анна Павловна, хоть и считает, что «отпадный» — это довольно-таки сомнительный комплимент чаю, решает не придираться к детям.
— Пейте на здоровье, — любезно потчует она.
Ребята с удовольствием пьют чай, рассматривая кухню и друг друга.
— Значит, вы намерены поступить в институт? А как у вас с английским в школе? — интересуется переводчица.
— Без оперения, как череп марабу, — смущается мальчик.
Девочка кивает.
Воспользовавшись паузой, Анна Павловна собирается задать несколько вопросов относительно их интересов и увлечений, но мальчик опережает ее.
— Бундесовая? — спрашивает он, пощупав рукав кофточки своей соседки.
Девочка кивает.
— Прикольная кофтенка, — уважительно говорит паренек.
— Ждала эту кофтенку до упора, — рассказывает девочка. — Толкнул мне ее один хипповатый биржевик.
— А я на рысях колотнул маг. Врубаешь диско — отпад! — сообщает мальчик.
— Диско — прикольная музыка, — поддерживает девочка.
Анна Павловна встает из-за стола.
— Я вас на минуту оставлю, — извиняется она и выходит из кухни, где не затихает разговор, непонятный переводчице с двенадцати языков. Возвращается Анна Павловна с букварем.
— Начнем первый урок, молодые люди. Однако займемся не английским, а вспомним азы русского. Откройте, пожалуйста, тетради. Пишите: «Мама мыла раму...»
Мальчик мрачно:
— Обвал!
Девочка кивает.
ОТ АВТОРА. Перевести беседу подобных акселератов на человеческий язык по техническим причинам невозможно. Исследованиями издержек акселерации занимаются педагоги, социологи, психологи, филологи и т. д. Именно они, я думаю, при желании осилят эти обноски жаргона.
Суматошный родственник
Меня навестил дальний родственник Ивин. Сидим, беседуем о чемпионате мира по футболу. И, пожалуйста, неприятность: в квартире свет погас. Достал и зажег свечку. Была она довольно изящной — эдакая маленькая пирамидка. Ивин, человек увлекающийся и любознательный, взял ее, внимательно осмотрел и задумчиво произнес:
— Пирамидальная, ну прямо кипарис. Жаль палить такую редкость. Тем более коллекционировать свечи сейчас — хобби интеллектуалов.
Он загасил свечу, бережно завернул в газету и унес, оставив меня в темноте.
Через месяц он позвонил по телефону, спросил с надеждой:
— Слушай, прошлый раз в твоем кухонном шкафу стояла бутылка из-под шотландского виски, верно?
— Верно. Супруга приспособила ее для подсолнечного масла.
— Вы с ума сошли!
Ивин примчался на такси и забрал бутылку, приговаривая:
— Ценный экземпляр, придется отмывать, однако, потрудиться стоит: коллекция бутылок сейчас — хобби интеллектуалов.
Говорят, сейчас хобби интеллектуалов — коллекционировать дачные раскладушки. У меня она есть. Не дожидаясь визита Ивина, отвез к нему домой. Он бурно выразил радость, а потом загрустил:
— На днях узнал от одного осведомленного интеллектуала, что скоро войдет в моду коллекционирование птичьих яиц. Живу мечтой: первым в городе купить яйцо страуса. У тебя нет знакомых работников зоопарка?
Артемида в экспедиции
(И еще раз про любовь)
Виталий Рябушкин страдал от любви так сильно, как никто никогда не страдал. Скажи ему лучший друг, что это — преувеличение, он, натренированный самбист, штангист и бадминтонист, отлупцевал бы обидчика. Анюта... Ее черные глаза превращали его в мякиш. Когда она пошла танцевать с Анатолием (первый красавец четвертого курса), Виталий чуть не задохнулся от ревности. Он сбежал вниз, на улицу и там страдал без пальто на весеннем промозглом ветру. В окне дискотеки метались огни и силуэты, и она была там. Отчаянию Виталия не намечалось конца. Он бросился в кафе, выпил стакан сока типа портвейн и почувствовал себя умным, дерзким, неотразимым.
В дискотеке он небрежно ввинтился а массу танцующих, элегантно оттеснил Анатолия и всецело завладел вниманием Анюты...
Анюта пригласила Рябушкина на праздничный пирог. Пирог был не хуже горячих уличных пончиков. Начинка из мяса и слоеная корочка таяли во рту. Если бы хозяева неосмотрительно оставили студента Рябушкина наедине с этим чудом домашней выпечки, он съел бы его до последней крошки. Но такого счастья не привалило, да Виталий и не мечтал о нем. Он вполне довольствовался тем, что слева сидела Анюта, прямо перед ним — ее мама Маргарита Савельевна, а справа от мамы — тетя Капитолина Савельевна. Мужчины в доме не оказалось, а почему — Виталий уже знал: отца Анюты изгнали за амурные похождения.
Виталий очень смущался за столом, направляя все внимание на нож с вилкой, которые грозились ускользнуть. Все же он успел заметить, как похожи женщины: черноглазы, упитанны, с яркими длинными ногтями.
«Сначала она будет, как мама, а потом, как тетя, — подумал он. — В любом возрасте она останется неотразимой».
Рябушкин боялся также попасть впросак в смысле беседы. Как ботаник, он плохо разбирался в искусствах и литературе. Но беспокоился он напрасно. Разговором владели сестры. Они, время от времени деликатно уступая трибуну друг другу, рассказали Виталию все о своей квартире: как была получена, перестроена, отделана, снабжена современной сантехникой. Влюбленный Рябушкин узнал также историю приобретения гарнитура в стиле Людовика XIV. Он был приобщен к тайнам дизайна и сверхзадаче, которую
