как показала жизнь, это было правильно. Я и Таню убедила в этом, потому-то любовь ее к Салаху осталась тихой, нежной, без обид.
А Салах долго не мог забыть Таню. Но все течет, все меняется. Встретил он в университете хорошую девушку, с университетским образованием, работала на кафедре лаборанткой. Понравились друг другу, поженились. Не дала мать им тихо-мирно жить. Все находила какие-то изъяны у невестки (своя-то дочь едва школу кончила). И то было не так, а это и вовсе не этак. Крутился Салах в этих скандалах, крутился — не выдержало сердце — инфаркт миокарда. Сразу после болезни купили молодые отдельную квартиру, а тут и сынок родился — Абдолла. Красивущий, резвый, беспокойный. Счастлив Салах, счастливы и мы. Видимся часто, в беседах, общении столько общего.
Навзят и Оксана. Их мы узнали в Москве, когда они из Кишинева приехали в гости к Салаху. Навзят — турок, чем-то даже похож на Салаха, такой же увалень, немного надменен.
Оксана — украинка, у нее певучий голос, быстрый говор. Умная, рассудительная, с юмором, с нею легко, она всегда даст правильный совет, поддержит.
Когда Навзят уехал после аспирантуры в Халеб, Оксана осталась дооформлять документы. А тут началась война в Приднестровье. Оксана в одном платье на 8ом месяце беременности сумела сесть на судно и добраться до Турции, затем с несколькими пересадками до Халеба. И сразу родила недоношенного мальчика — Талата. Очень трудно его выхаживала. Сейчас это хороший, здоровый умненький мальчишка. И у него есть брат Мурад, на 6 лет младше. У них квартира пополам с сестрами, поэтому приезжающие из деревни родственники (а их великое множество) останавливаются в их доме. Поэтому, естественно у них шумно, весело до беспредела. Оксана не успевает отходить от плиты. Но она такая оптимистка, говорит:
— Когда любишь человека, пойдешь за ним хоть куда, ради него вытерпишь любые неудобства.
Всей своей жизнью она доказывает это и я знаю — это чистосердечно.
А как Оксана готовит. Когда мы собираемся у нее, она угощает нас чисто русскими и украинскими блюдами. Борщи, вареники со сметаной, холодец, пироги — все вкусно, аппетитно, выглядит, как и сама хозяйка — полная, румяная, с ямочками на щеках.
— Я вся ваша, приходите чаще, я вам всегда рада. Добро пожаловать!
И еще один друг — Башар, младший брат. Братьев несколько, но дружит Валид с Башаром. Что их объединяет, даже сказать не могу. Может быть возраст, разница в 2 года, может быть общность в розыгрышах, шутках, приколах. Видятся каждый день, созваниваются, делятся новостями. Валид помогает в работе по магазину, тот поддерживает его материально. Если бы просто дал Валиду денег, ни за что не взял бы, еще бы и обиделся. А Башар хитрит — дает матери продукты на всю семью, а мы-то живем в семье, и Валид не работает, он служит в армии. Вечерами, когда оба брата в магазине, к ним присоединяются соседи из соседних лавочек, пьют кофе, делятся новостями, обсуждают общие проблемы. Все друг друга хорошо знают, знают жен и детей, поэтому чьи-то проблемы, трогают всех.
Очень привязан Валид к Файзу, живут теперь далеко друг от друга, скучают, часто созваниваются. Говорят, близнецов объединяет очень многое. Убеждаюсь в этом на собственном опыте. Беспокоен Валид, хочется позвонить Файзу. Не звонит день, другой (дорогое все-таки удовольствие) терпение кончается. Звонит. У Файза грипп — даже на работу не ходит. Задумал Валид перевестись из Дамасского университета в местный, Халебский. Все обещают, но что-то дело не движется. В Москве беспокоится Фаиз: — Что-то у них там не ладится.
Что бы Валид не делал, какие бы планы не строил, постоянно спрашивает себя: — А вот Файз, как бы он поступил?
Просто удивительно, как интуитивно братья чувствуют друг друга.
В арабском же доме я приобрела еще одну подругу. Это жена нашего педиатра Халеда — Таня. Узнала от мужа, что приносили к нему девочку по имени Диана, что маме здесь нравится (это, значит, мне). Как нравится, что здесь может нравиться? Набралась храбрости и пришла знакомиться. У них с Халедом была уже дочь Майя, но зовут ее Маша. Таня уже 4 года здесь и многое ей не нравится. Она разговорчивая, остроумная, с нею быстро проходит время. Пока сидит у меня — пьет кофе и курит. Она из-под Орла, одна дочь у мамы. И вот теперь она здесь, а мама одна в России. Таня, конечно, скучает. И это та самая тема, которая нас объединяет. Забегая вперед скажу, что у Тани родились еще две дочки. Одна старше нашего Чирки на полгода, другая младше на 2 года. Настя и Линда. Расстроена Таня, даже боится писать матери о третьей дочери. Конечно, Халед хотел сына. Неужели Тане придется еще рожать?
А еще наши друзья — мамины письма. Это мне привет с Родины. Это сердечные импульсы, новости о моих любимых, таких далеких теперь. Мама так говорит о своих письмах: — Что вспомню, то и пишу. Как казах, едет по степи, что увидит, о том поет. Увидел беркута, поет про беркута, увидел сурка, песня про него. Так и у меня в письмах. Уж, не обижайся, что такие сумбурные.
Мама пишет обо всем: как ей работается в своем колледже, как разваливается папин завод, что случилось дома, как дела в Томашиной семье, что натворила Линка, что мама думает, что собирается делать. Ее информация иногда на 4х-5тилистах. Читаю с упоением!
— Дорогая моя мамочка! Какой поддержкой были твои письма, когда я осталась одна в арабском доме! Сколько полезных советов ты мне дала и как они мне помогали. Спасибо, мамуля, за эти светлые лучики, которые светили мне в эти полгода, поддержали меня, показали истину человеческих чувств в разлуке.
Кстати, Валид, слушая эти письма, неизменно повторял: Какая замечательная у нас мама!
— Спасибо тебе, любимая, за любовь, за ласку, за советы, за поддержку!
Нарушился мой цикл. К чему бы? Теперь очень себе удивляюсь: как сразу не догадалась? Валида нет, с Муной часто гуляем, но говорим мало — причина одна — уж очень скуден мой словарь. Спросить ли у нее что-то, или сказать о себе — увы, не получается.
Однажды вечером за ужином вдруг желудок возмутился, запротестовал — этого не хочу, того тоже, на это смотреть не могу! Сердце ухнуло в ноги.
— Беременна! Господи, неужели? Благослави, господи!
Когда приехал муж, с порога, с восторгом: — У нас будет Катька.
— Какая Катька? Откуда и, главное, зачем?
Смотрит на мою сияющую физиономию, догадывается.
— Хабиби! Какое счастье! (не забывайте, мне 30 лет, ему 32, и мы, конечно, безумно хотим ребенка). Утром уносит анализ, к обеду в доме цветы, торт, поздравления.
— Поздравляю, хабиби, но может не Катька?
— Нет, нет, Катька. Только Катька!
Дни несутся стремительно, не успеваю отсчитывать и вычеркивать в календаре. После 4х месяцев УЗИ подтверждает — девочка! Первые восторги улеглись, я прислушиваюсь и присматриваюсь к себе. На удивление легко вынашиваю свою девочку. Даже она возмущается моему спокойствию — усиленно стучит ручками и ножками. С каким умилением прислушиваюсь к ее возне! Дорогая моя девочка! Как же я тебя уже сейчас люблю, как я буду тебя любить, когда ты родишься! С нетерпением считаем недели, месяцы; я все еще называю ее Катькой.
— Катька, не толкайся, Катька, не буянь, мне больно, ты угомонишься, наконец? Ну, Катерина!
Поколебала наше решение мама. — В нашей семье уже есть Катя — внучка Миры Михайловны. Зачем две Кати в одной семье? У вас смешанный брак, ищите международное имя.
Мы даже растерялись: — А как мама?
Теперь в каждом письме мы получаем несколько имен: Камила, Карина, Диана, Тина, Джина, Индира, Милана… — Попробуй выбери.
И вдруг Валид решается: — Иногда у нас называют девочек Дианами. Пусть наша богиня и будет Диана.
Переучиваемся: — Катька, не толкайся. Ой, прости, доченька, Диана, не толкайся. Диана, успокойся. А что? Пожалуй, лучше, чем Катька. Ну, Диана так Диана! Рождайся быстрее, доченька, мы так тебя ждем! Ты стала такая тяжелая, мне так трудно тебя носить Ну-же, дочурка!
Никак не ожидали такого сюрприза! Ну, никак! Мама продала все свое золото и приедет. Она тоже
