необходимы пустые гулкие залы, и они будут пронизаны сетью лучей. Так что, боюсь, там удастся разместить минимум зрителей. Сами понимаете, не за статуями же их прятать.
— О, не волнуйтесь, это я беру на себя! Есть у меня одна идея, надо будет поговорить с администрацией…
— Он саркофаги для них установит вдоль стен, — усмехнулся Мамука достаточно широко, чтобы Мэри заметила, что зубы у него все, как на подбор, золотые.
— Установлю, дорогой мой, установлю — саркофаги, гробницы, а надо будет — и в два ряда!
— Первый ряд — VIP-места! Комфортабельные гробы с кондиционированием и автоматической подачей напитков! — внесла предложение Людмила. Оно было встречено с веселым энтузиазмом.
— Евгений, у меня к вам вопрос… — Мэри решила, что настала пора кое в чем признаться — не то всем, упаси боже, а так, в небольшой мелочи: — Какой был код для хранилища дискеты? Я его забыла, пришлось разбить стекло…
— Все правильно, — рассеянно произнес он, занятый, кажется, своими мыслями, — ты наобум тыкаешь в кнопки, раздается сирена, ты бьешь стекло. Ты все прекрасно отработала.
— Даже, я бы сказала, артистически, — поделилась своими впечатлениями Ивона. — Импровизация с телефоном была просто шикарна! — продолжала она со смешком. — Я уже не говорю про туалет: когда бачок заголосил, казалось, что ты со страху готова запрыгнуть обратно в вентиляцию. А это отчаяние у двери! Ты словно и вправду забыла код. Да, Борянский очень заинтересовался твоим трюком, ну, с преображением. Если ты хотела его удивить, то это тебе удалось. Метишь на роль в следующем блокбастере?
— Конечно мечу, — сказала Мэри, подумав про себя: «Только неизвестно, себе ли я обеспечиваю эту роль. Если подумать: квартира изменилась до неузнаваемости, муж пропал, а я сорвалась со Светкой, незнамо какой и не зная куда, актриса несостоявшаяся, искательница приключений, и вот как все обернулось, можно сказать, усугубилось. А следовало, дорогая моя, оставаться дома!..»
— Что-то я немного устала. Простите, но мне, кажется, пора домой, — сказала Мэри, поднимаясь. Она не очень представляла себе, как и куда следует добираться по этой новой Москве, а потому собиралась забрать с собой Светку — та подскажет. Но тут и Евгений тоже встал со словами:
— Я тебя подброшу.
«Великодушное предложение. Не забыл бы потом поймать…» — подумала Мэри, тем не менее соглашаясь.
Все немножко засуетились: Ивона сказала, что ей тоже пора, Фил вспомнил, что надо вернуть флаер, любезно предоставленный Андреем Валентиновичем, на его законное место, Людмила многозначительно наступила Мэри на ногу:
— Только не вздумай взять Светика. Сама доедет.
Мэри огляделась: Светик, прочно застрявшая возле бара, прощально помахала рукой — давай-давай, мол, поезжай с ним, не упусти свой шанс. Судя по всему, здешняя Мария Ветер тоже была неравнодушна к Смелякову, о чем, кажется, были в курсе если не все присутствующие, то абсолютное большинство. Откуда ж им было знать, что она-то свой шанс давно уже не упустила, продегустировала его в полной мере и теперь искренне считала, что сама является для всех Е.Смеляковых, как бы они между собой ни рознились, единственным и неповторимым шансом. И ее разбирало любопытство, достанет ли у кого-нибудь из них — а в данном случае у консультанта — ума этим шансом воспользоваться. Ну, в смысле, попытаться.
Затем она озаботилась вопросом: шагнула ли цивилизация на новую ступень, если уже производит флаера вместо вертолетов? Раньше она бы ответила, не задумываясь, что да, шагнула. Теперь ей пришло в голову, что прогресс может быть просто скачком в одной достаточно узкой области, причем за счет ущемления прочих, таких, например, как сфера бытовых услуг — когда лифт, в котором им предстояло преодолеть полторы сотни этажей, оказался обычной грузовой коробкой: ни тебе в нем уютных купе, ни удобных, почти как в самолете, кресел. Возмущаться, естественно, не приходилось: рассказ о чудо-лифте, на котором она сюда вознеслась, вряд ли был бы воспринят с должным пониманием. Она просто молча вошла в этот ящик вместе с Евгением, Ивоной и увязавшейся группой поклонников и поклонниц — то есть это еще человек семь-восемь.
Двери закрылись, лифт тряхнуло, но не успела Мэри всерьез перепугаться, как створки сразу же открылись — ниже, наверное, этажом, или двумя, вряд ли больше.
— Поломка? — спросила Мэри, в то время как Евгений вывел ее из лифта, аккуратно взяв за локоток. Это было весьма предусмотрительно, поскольку пронзание небоскреба сверху донизу в качестве начинки сорвавшегося лифта в ее планы определенно не входило, как и в планы прочих пассажиров, тоже высыпавших наружу.
— Почему поломка? — не понял он. Повел туда-сюда головой и констатировал: — Приехали. Первый этаж.
Тоже оглядевшись — холл, длинная стойка портье и проходная с охраной перед стеклянными дверьми- турникетом не оставляли сомнений в том, что он прав: они-таки пронзили сто пятьдесят этажей, даже не с ускорением свободного падения, а в мгновение ока, неведомым образом избежав превращения в кулебяки. Все еще слегка ошеломленная, она поклялась про себя стараться не произносить слов «поломка!», «авария!», «где я?», а также фраз: «А почему мы еще живы?..» — и, к сожалению: «Объясните мне, пожалуйста, как такое могло произойти?..»
По-прежнему эскортируемые поклонниками, к счастью, не очень навязчивыми, они вышли на автостоянку. Вопреки ожиданиям Мэри, оказалось, что здешний наземный транспорт — это вовсе не флаера, а почти обычные с виду автомобили, которые, судя по наличию четырех колес, действительно ездят по земле. Ивона, приостановившись, развернулась к спутникам:
— Надеюсь, Евгений, вы доставите ее в целости и сохранности, — и она символически чмокнула Мэри, пронеся губы мимо щеки. — Не воображай, что ты для него что-то значишь, — коснулось ее уха шипение ревнивой кошки. Мэри, отстранившись, улыбнулась в мило кивающее лицо, затем произнесла томно:
— С ног валюсь, поскорее бы добраться до постели! — и с удовольствием пронаблюдала реакцию «кошки» на свою фразу.
На том они и разошлись — Ивона направилась в одиночестве к бежевому кабриолету, стилизованному под старинный «Мерседес», Евгений же открыл перед Мэри дверцу ничем особо не приметной машины, напоминающей «Форд». Зато до самой этой дверцы ее сопроводила толпа поклонников, потом долго махавших вслед, что было приятно — и не столько в пику забытой всеми женщине-кошке, как само по себе.
— Так куда тебя везти?
«Черт!» — сказала про себя Мэри: она-то была уверена, что он это знает. Потом назвала свою улицу — авось, и здесь такая есть. Некоторое время ехали молча. Город не то чтобы сильно отличался от прежнего — то есть это, по мнению Мэри, по контрасту с тем первым потрясением от внезапной смены всего привычного, что незыблемо существовало вокруг, на что-то иное, лишь смутно похожее. Она вспоминала произошедшее с самого начала, пытаясь угадать, в какие моменты или, может быть, в результате каких ее действий случается
Мэри издала легкий стон и демонстративно шлепнула себя по лбу:
— Евгений, я такая растяпа! Забыла, кому отдала сумочку! Там ключи, документы, деньги… — помолчала немного, ожидая его реакции, не дождалась и закончила мрачно: — Как я теперь домой-то попаду?.. — А мысль тем временем росла и ширилась: почему бы здешней Марии не жить по другому адресу? Смеляков же где-то живет… Выходит, что единственное ее спасение осталось на крыше «близнеца», возле бара: Светик, конечно, знала адрес, может быть, даже знала, где ее ключ, а если и нет,
