сделать сержант, пройдясь по панели мелкими точечными вибрациями, потом волнами покрупнее забарабанил в саму дверь — с тем же нулевым результатом.
— Вот видите, ни ответа, ни привета, — констатировал он, откатываясь.
— А если того… Отстрелить замок? — внесла предложение Мэри, в сомнении рассматривая цельнометаллическую дверь, вообще-то лишенную наружных признаков замка.
— Не имею права стрелять вблизи двигателя и системы управления.
— Но как же туда добраться? По крыше? — высказала все-таки Мэри вновь замаячившую перед нею не очень приятную перспективу.
— Так, погодите-ка! — Гений, озаренный какой-то мыслью, внимательно осмотрел дверной стык. Потом развернулся и, распорядившись: — Сержант, за мной! Остальным ждать здесь, — направился обратно в вагон, пройдя меж откачнувшимися рядовыми.
Чтобы не терять в их отсутствие времени даром, Мэри постучала кулаком в дверь не слишком-то вежливо, потом принялась барабанить. Ее отстранило волнообразное движение одной из гуттаперчевых колонн. Пахнуло водкой.
— Разрешите уж нам, — произнес рядовой, после чего вложил свою лепту в посильное выбивание пыли из железного препятствия: дверь выбивалась плохо, лишь глухо рокотала, как бы возражая, но за нею никто не возражал.
— Пусти-ка, — второй служитель закона, оттолкнув товарища, заколотил в дверь рукояткой пистолета, ствол которого утопал в гуляющей по нему штормовой волне. Мэри зажала уши.
За таким времяпрепровождением их застал Гений, вернувшийся в компании колонны-сержанта и… листовидного Андрея Валентиновича, причем сержант конвоировал последнего, тыча в плоскую спину парализатором. Рядовые отшатнулись и настороженно замерли, готовясь в случае агрессии со стороны «мутанта» к решительному отпору.
— Ну и зачем ты его привел? — поинтересовалась Мэри. — Чем нам поможет этот толстяк? — нельзя сказать, чтобы она оговорилась: ведь и камбалу можно назвать толстой, важно, с какой стороны на нее смотреть. Примерно в этом смысле высказался и Гений:
— Не толстяк, а скорее блин, — сказал он, — причем настолько плоский, что способен просочиться в любую щель, будь она хоть микронной — ты подумай, ведь у него полностью отсутствует третье измерение!
— Что за чушь ты порешь, Евгений? — спросил дрожащим голосом толстяк, волнуясь и косясь на цилиндр с пистолетом. — Я отказываюсь тебя понимать!
А вот к Мэри, напротив, пришло понимание замысла Гения. Оставалось только убедить двухмерного человека в том, что он на это способен. И не одну ее озарила подобная догадка.
— Сейчас мистер голубенькое платьице у меня все поймет, — прогудел сержант Стрельников, угрожающе поигрывая пистолетом. — А ну-ка ты, плоская задница! — обратился он к трепещущему толстяку. — Быстро лезь под дверь!
Валентинович в ужасе попятился и прилип к стене, отображая все ее изгибы.
— Послушай, Андрей, — сказал Гений, — ты ведь уверен в том, что все происходящее — результат воздействия на твою психику? Так вот, поверь мне — ты действительно способен просочиться под эту дверь и открыть ее с той стороны. Ты просил меня остановить это, так знай — в том, что ты поверишь и сделаешь, как я говорю, заключается ключ к твоему спасению.
— Но как я это сделаю? Сам подумай, как?! — сорвался на визг Валентинович, демонстративно охлопывая свои объемные, с его точки зрения, бока.
— Очень просто. Ты должен лечь на пол и двигаться вперед — ползти под дверь, понимаешь?
— Но я же в нее попросту упрусь! — не желал верить толстяк.
— Не упрешься. Давай поспорим, что ты спокойненько проползешь под дверью, к своему собственному великому удивлению. А? Ты ведь азартен, так заключим пари — если упрешься башкой и забуксуешь, получишь от меня сотню зеленых. Если просочишься — так и быть, просто открой дверь.
— Но я же… Я… — забормотал толстяк, в сомнении пробуя ногой нижний стык двери.
— А если откажешься, то боюсь, что очень скоро наступит твой конец.
— П-почему?.. — растерялся Валентинович.
— Потому что я тебе его обеспечу! — прорычал колонна-сержант, а двое рядовых угрожающе надвинулись, образовав вокруг толстяка внушающую ужас колоннаду.
— Вот видишь, — кивнул на них Гений, — твоя психика попросту не выдержит давления, на которое она не рассчитана, — соврал, или почти соврал он.
Заплывшие глазки человека-блина заметались в панике:
— И с-сколько мне осталось?
— Затрудняюсь сказать точно, но с каждой секундой этот момент приближается, — Гений поглядел на колоннаду. Все три колонны синхронно подались вперед.
Валентинович судорожно вздохнул, слегка при этом расширившись, и, опав, неуклюже спланировал на пол. Колонны расступились, давая ему возможность «подползти» к двери. «Блин» стал осторожно двигаться, очень смахивая на шевелящееся волнообразно покрытие, широкие ноги совершали под юбкой лягушачьи движения.
— Прижмись, распластайся, как ящерица! — давал рекомендации Гений.
Бедный толстяк безмолвствовал, только тяжело сопел, тем не менее старательно следуя указаниям: плоская голова обрисовала порожек, но у самого стыка застопорилась, приподнявшись.
— Голову ниже!
— Морду в пол! — раздались почти одновременно два ценных совета.
И то, что им сейчас было видно, а именно — затылок в буклях парика — стало постепенно исчезать под дверью.
— Йес! — Мэри подпрыгнула, стукнув кулаком в ладонь: — Гений, ты гений! У него получается!
Голова постепенно скрылась, настала очередь плеч, потом… Вот тут появилась причина для волнения: толстяк застопорился, похоже, не вписываясь в ширину двери.
— Мэри, встань с той стороны и делай, как я! — распорядился Гений и, поддев носком ботинка трепыхающийся край, загнул его так, чтобы тот вошёл в угол двери. Мэри повторила с другой стороны его действия. — Только очень осторожно, не обрежься! — предупредил он. Мэри стала похожа на человека, трогающего ногой змею. В конце концов край бывшего толстяка загнулся под нужным углом и продвижение «блина» возобновилось. Правда, операция прошла не без потерь: у Мэри на туфле был начисто срезан шнурок, то есть шнурковый бантик.
— Ты знаешь, — задумчиво сказала она, отставив ногу и разглядывая результат соприкосновения с краем Андрея Валентиновича, — по-моему, он запросто мог бы пройти и прямо сквозь дверь.
— Теоретически да, — согласился Гений, — но практически у его проникающей способности имеются какие-то ограничения, это очевидно, иначе он давно бы уже провалился сквозь пол и ушел в землю.
Пока что Андрей Валентинович уползал все дальше под дверь. Глядя на исчезающий в щели широкий зад, колонна-сержант почесал дулом пистолета свою «капитель».
— Может, я ошибаюсь, капитан… Но это же ходячая мясорубка!..
— На данный момент ползучая, — поправил Гений, — и ты, наверное, уже понял, что сам он об этом не догадывается.
— Да уж, — вступил один из рядовых, — но вот об этом, — кивок вниз, на елозящие плоские ноги, — он уже догадывается. — В этот момент Андрей Валентинович громко испустил газы. — Теперь его ни в одну камеру не запрешь… — закончил рядовой, ретируясь подальше.
Мэри хмыкнула: кажется, эти ребята-цилиндры всерьез подумывали о том, чтобы арестовать человека- плоскость. Наверное, за отсутствие третьего измерения.
Но вот наконец в щель всосались ступни, одетые в синие «лодки» немалого водоизмещения. На некоторое время воцарилась тишина.
— А он точно сможет открыть? — забеспокоилась Мэри.
— Там простая кнопка, — сообщил сержант.
— Надеюсь, он догадается ее нажать, — сказал Гений.
— Но почему он так дол… — начала Мэри, но в этот момент в двери ко всеобщему облегчению
