верхней своей части и, начиная с 35-летнего возраста, теменные ткани женского черепа утончаются. Лучи света — особенно электрического — производят, проникая, чрезвычайно раздражающее действие на мозговые центры.
Как ни странно, этот недостаток черепного устройства совершенно не замечается женщинами в молодости; но стоит им перешагнуть за грань юности, как он немедленно дает себя почувствовать. Сами женщины знают об этом и часто толкуют на эту тему, но они ревностно оберегали свой секрет даже от самых близких мужчин. Женщина-врач, разоблачившая его на столбцах научного журнала, первая представительница их пола, заговорившая об этом вопросе открыто.
Если кто-нибудь даст себе труд проделать опыт, он незамедлительно убедится в соответствии изложенного истине. Начните разговор с дамой, перешагнувшей средний возраст, стоя под ярко светящей лампой, и через несколько минут ей станет не по себе и вскоре боль, причиняемая светом, заставит ее отодвинуться от его источника. На молодых здоровых девушек лучи света не оказывают никакого заметного действия. Таким образом, если мы видим в театре даму в высокой и громоздкой шляпе, мы сможем смело сделать вывод, что ей больше 35 лет и что она просто предохраняет себя от болезненного явления, постигшего ее с годами. Напротив, где бы мы ни увидели даму, носящую небольшой и никому не мешающий головной убор, мы должны заключить, что она все еще молода, очаровательна и может сидеть под пронизывающими лучами света, не испытывая никаких неудобств. Нет такого человека, на чьей совести лежит грех осуждения женщины за ее предполагаемое пренебрежение к удобству ее ближних, который бы теперь не высказал искреннейшего сожаления о своем заблуждении. Американцам присуще уважать старость — особенно женскую — и когда изложенные здесь факты станут общеизвестными, терпимость и сочувствие заменят негодование и упреки. С этих пор впредь высокие шляпы с ниспадающими перьями и торчащими цветами и отделкой, встающие между нами и сценой, будут рассматриваться не с неудовольствием, но с уважением — коль скоро мы поймем, что их носительницы уже не молоды и идут быстрыми шагами к могиле, и что они вынуждены принимать предосторожности, необходимые в таком возрасте для их хрупких организмов.
Рассказ-загадка с премией для читателей
Наиболее распространенный и модный способ для увеличения тиража наших газет — помещение в них романов-загадок с премиями для читателей. Публика приглашается принять участие в разгадывании, чем все это закончится — и следовательно вынуждается покупать или выписывать газету.
Нет ничего легче в мире, чем написать загадочный рассказ, который устоял бы против изощренности самых гениальных отгадчиков страны.
В доказательство этого — вот рассказ, за расшифровку которого до прочтения последней главы мы предлагаем премию десять тысяч долларов любому мужчине и пятнадцать тысяч долларов любой женщине.
Мы даем только конспект рассказа, потому что литературный стиль нас не интересует — загадочность нам нужна, а не стиль!
Судья Смит, высокочтимый житель города Плунквилля, найден убитым в постели у себя дома. Его грудь пронзена парой ножниц, отравленных крысиным ядом. Его горло перерезано бритвой с ручкой из слоновой кости, артерия на одной из рук вскрыта и в него всажен добрый фунт дроби из охотничьей двустволки.
Следователь вызван, и комната подвергнута осмотру. На потолке обнаружен кровавый след ноги, а на полу найдены дамский кружевной платочек с инициалами «Д.Б.», пачка папирос и бутерброд с ветчиной. Следователь считает самоубийство доказанным.
После судьи остается его дочь, Мэбель, восемнадцати лет, необычайно красивая. Вечером, накануне убийства, она показывала в одном из лучших ресторанов города револьвер и топор и говорила о намерении «прикончить старикашку». Жизнь судьи была застрахована на сто тысяч долларов в ее пользу. Никто не подозревает ее в преступлении.
Мэбель обручена с молодым человеком по имени Чарли, которого в ночь убийства многие граждане видели вылезающим из окна судьи с окровавленной бритвой и ружьем в руках. Общество не обращает никакого внимания на Чарли.
Бродяга попадает под трамвай и прежде, чем умереть, сознается в совершении преступления. На похоронах судьи его брат, полковник Смит, не выдерживает и кается, что убил судью с целью завладеть его часами. Мэбель посылает в Чикаго и нанимает для расследования дела искусного сыщика.
Прелестная незнакомка в глубоком трауре приезжает в Плунквилль и называет администрации отеля свое имя: Джейн Бумгартнер. (Инициалы на платке!).
На следующий день сыщик натыкается на китайца, отрицающего, что он убил судью, и арестовывает его. Незнакомка встречает на улице Чарли и, услышав запах его сигары, падает в обморок. Мэбель порывает с Чарли и обручается с китайцем.
Во время следствия над китайцем Джэйн Бумгартнер показывает, что она видела, как сыщик убил судью Смита по наущению священника, руководившего похоронами, и что Мэбель — мачеха Чарли. Китаец уже готов сознаться, как вдруг раздаются приближающиеся шаги. Следующая глава — последняя, и можно с уверенностью сказать, что никому не удастся предугадать ее содержание. Чтобы показать, как это трудно, даем теперь последнюю главу.
Шаги оказываются принадлежащими Томасу Р.Хеффлбомеру из Вашингтонского округа, который представляет исчерпывающие доказательства, что судью убил он в припадке временного помешательства, а Мэбель выходит замуж за человека по имени Томпкинс, которого она встретила двумя годами ранее в Горячих Ключах.
Право на пенсию
— Кстати о ста сорока миллионах долларов, выплачиваемых ежегодно правительством на пенсии, — сказал один видный деятель представителю «Техасской Почты». — Мне рассказывали, что один человек из Индианы заявил месяц тому назад свое право на пенсию на основании операции, которой он подвергся в прошлую войну. И как вы думаете, о какой операции шла речь?
— Не имею ни малейшего представления!
— Ему отрезали отступление во время битвы при Геттисбурге!
После ужина
