дальнего края пруда, среди беспорядочно растущих над тростниковыми зарослями ив как будто находится что-то еще, вроде бы небольшой островок, хотя в действительности там нет ничего, лишь ивы и пасмурное небо...
Оказавшись почти в самом центре пруда, он убрал весла и склонился над водой, перегнувшись через правый борт. Сквозь легкую рябь ничего не было видно, хотя его воображение рисовало самые фантастичные картины.
Неожиданно лодка накренилась в противоположную сторону. Грегори резко обернулся. Лодка накренилась влево еще сильнее, весла сползли по днищу к самому борту. Молодой человек ничего не увидел, но услышал кое-что — звук, похожий на тяжелое дыхание собаки.
Непонятная сила явно пыталась перевернуть лодку.
— Что это? — прошептал Грегори, чувствуя, как волосы на голове встают дыбом, а по спине бегут мурашки.
Лодка качнулась — будто кто-то невидимый пытался забраться в нее. Грегори в страхе схватил весло и резко опустил его в воду.
Весло, не достигнув воды, наткнулось на невидимую преграду — там, где, казалось, кроме воздуха, ничего не было.
Уронив от удивления весло, он протянул руку. Рука коснулась чего-то мягкого, и в то же мгновение он ощутил сильный удар.
В своих дальнейших действиях Грегори руководствовался исключительно инстинктом. Времени на размышления уже не оставалось. Он снова поднял весло, стукнул изо всех сил и, должно быть, попал в цель. Раздался всплеск, и лодка выровнялась, но так резко, что Грегори чуть не свалился за борт. Вне себя от ужаса, он начал отчаянно грести к берегу. Достигнув суши, он вытащил лодку из воды и бросился к дому.
Лишь у самых дверей Грегори остановился. К нему вернулась способность рассуждать, страх же постепенно прошел. Он стоял, разглядывая щели в досках крыльца, и силился понять, что же произошло.
Заставив себя вернуться на берег, он остановился возле лодки и оглядел темную поверхность пруда. Вода казалась спокойной, если не считать легкого волнения. Он перевел взгляд на лодку. В ней еще было немного воды. «Ничего, в общем-то, не случилось, — подумал он, — просто я чуть не упал в воду и перепугался». Покачав головой, Грегори потащил лодку обратно в сарай.
Грегори, как это часто бывало, остался пообедать, но хозяин фермы не появлялся, пока не настало время доить коров.
Джозефу Грендону было чуть меньше пятидесяти, миссис Грендон была на несколько лет моложе мужа. Из-за густой бороды на темном скуластом лице он выглядел старше своего возраста. Фермер, казалось, пребывал в скверном расположении духа, но поздоровался с Грегори вежливо. Они молча постояли в сгущающихся сумерках, глядя, как коровы возвращаются в стойла, потом зашли в мастерскую. Грендон зажег масляные горелки, от которых пришли в движение поршни паровой машины, в свою очередь вращавшей якорь электрического генератора.
— Здесь ощущается дух будущего, — улыбнулся Грегори, уже забывший о своих утренних страхах.
— Это будущее, увы, не для меня. Когда оно наступит, меня не будет в живых, — тщательно подбирая слова, ответил фермер.
— Вы всегда так говорите. И ошибаетесь — будущее уже здесь, с нами.
— Может быть, вы и правы, Грегори, но я далеко не молод. Знаете, что я прочитал вчера в одной лондонской газете? К середине следующего столетия каждый дом в стране будет снабжать электроэнергией одна центральная электростанция в Лондоне. Значит, эта старая машина уже не понадобится, верно?
— Газовой промышленности наступит конец, это точно. Снова будет большая безработица.
— Ну конечно, в отдаленных районах, как этот... Но электричество легче передавать из одного места в другое, чем газ. Есть!
Последнее восклицание относилось к лампочке под потолком, которая вспыхнула неярким светом. Они с уважением смотрели на чудесное устройство. По мере того как давление пара росло, большой кожаный ремень вращался быстрее и быстрее, и лампочка разгоралась все ярче. Хотя Грегори был знаком и с газовым, и с электрическим освещением, он никогда не испытывал такого восторга, как здесь, в этом диком краю, где ближайшую лампу накаливания можно было увидеть, вероятно, только в Норидже — в нескольких часах пути отсюда.
— Джозеф, а почему вы вообще решили построить эту электростанцию?
— Я ведь говорил, что это безопаснее, нежели керосиновые фонари в коровнике, в свинарнике и везде, где есть сухая солома. Когда я был мальчишкой, у нас здесь случился большой пожар — я запомнил его на всю жизнь... Я когда-нибудь рассказывал вам про старшего брата Берта Некланда, который работал у меня, пока я не установил это оборудование? Знаете, что он мне заявил? Электрический свет, дескать, слишком яркий и слишком дьявольский для того, чтобы быть творением Бога, и потому он не может позволить этому свету падать на него. Тогда я сказал: «Ладно, я же не хочу, чтобы ты по вечерам ходил с зонтиком». Дал ему расчет и объяснил, что если он действительно так думает, то может убираться.
— А он?
— С тех пор он больше здесь не появлялся.
— Ну и дурак! В наше время все возможно. Паровые механизмы тоже казались — или должны были казаться — чудом, но с наступлением Века Электричества, действительно возможно все. Знаете, Джозеф, о чем я думаю? Я думаю, что когда-нибудь у нас появятся электрические летающие машины. Кто знает, может быть, удастся сделать их настолько мощными, что они смогут долететь до Луны? Честное слово, я жду не дождусь, когда наступит новый век. Может быть, тогда, наконец, все человечество объединится, и начнется настоящий прогресс.
— Не знаю. К тому времени я буду уже в могиле.
— Чепуха, вы до ста лет доживете.
Помещение залил бледный свет. Сумерки за окнами, казалось, сгустились еще больше. Грендон подрегулировал горелки, удовлетворенно кивнул, и они вышли на улицу.
Теперь, когда не мешал шум паровой машины, слышалось тревожное мычание коров. Обычно во время дойки животные вели себя тихо; что-то их явно беспокоило. Фермер поспешил к коровнику, Грегори — за ним.
В свете висевшей под потолком лампочки было видно, что животные чем-то напуганы. В глубине помещения, открыв рот и сжимая в руках палку, стоял Берт Некланд.
— На что ты уставился, парень? — спросил Грендон.
Некланд медленно закрыл рот.
— Кто-то вошел и напугал их, — сказал он.
— Ты видел, кто это? — спросил фермер.
— Нет, ничего не было видно. Привидение, вот что это такое. Оно коров щупало. И до меня дотронулось. Привидение, как пить дать.
Фермер фыркнул.
— Бродяга какой-нибудь. Ты не мог его видеть, ведь свет еще не горел.
Берт протестующе покачал головой.
— Здесь было не так уж темно. Говорю вам, оно подошло прямо ко мне и дотронулось до меня. — Он кивнул в сторону стойла. — Видите? Я правду говорю, хозяин. Это было привидение, вот отпечаток его руки.
Подойдя ближе, они стали разглядывать бревно на краю перегородки между двумя стойлами. На дереве виднелся бесформенный влажный след. Грегори снова вспомнил, что произошло с ним днем, и по спине у него опять побежали мурашки.
Но фермер решительно произнес:
— Чепуха, это всего лишь коровья слюна. Продолжай доить, Берт, и прошу больше меня не беспокоить, потому что я хочу выпить чаю. Где Кафф?
Берт упрямо сказал:
— Раз вы мне не верите, может, собака вас убедит. Кафф почуяла привидение и бросилась за ним.
