подписью первого зампреда С.А. Филатова «О Русском доме в Париже»: «Разработать концепцию функционирования Русского дома в Париже (улица Буассьер, 61) в качестве самоокупаемого культурно- делового центра, имея в виду возможность его использования для развития межпарламентских связей между Россией и Францией, и представить ее на рассмотрение Президиума ВС РФ в срок до 1 августа 1992 г.».
Нет нужды говорить, что никакой «концепции» ни до 1 августа, ни позднее в Президиум ВС РФ так представлено и не было: вскоре Филатов, разругавшись с Хасбулатовым, стал главой Администрации Президента, а самому спикеру, вступившему уже на «тропу войны» с Ельциным, было не до Русского дома в Париже.
Зато дело, как оказалось, было для окружения тогдашнего председателя экспертного совета при Президенте РФ О.И. Лобова, по совместительству еще и председателя Фонда гуманитарных и экономических связей с Францией.
Что делал сей фонд, кроме организаций поездок своего председателя во Францию, и по сию пору остается загадкой, но в 1992-1993 гг. фонд активно включился в битву за графский особняк в Париже (письмо О.И. Лобова Президенту Б.Н. Ельцину от 5 мая 1992 г. № А5-104).
В качестве толкача он нанял некоего И.А. Коновалова, бывшего советника торгпредства СССР в Париже, а с 1992 г. – президента «Интурист холдинг компани», одного из осколков бывшего «Интуриста СССР», «приватизированного на троих» («Холдинг», ВАО «Интурист» и «Мосинтурист» – все трое вели между собой смертельную войну за особняк в Париже). Помнится, как созданная Е.А. Амбарцумовым во главе с его замом по комитету бывшим следователем А.П. Сурковым подкомиссия тщетно пыталась примирить бывших коллег – ныне смертельных врагов (я присутствовал на этих заседаниях).
Ловчее всех оказался Коновалов. Он обошел и Амбарцумова, и Филатова и подписал 27 октября 1992 г. у Лобова письмо к Б.Н. Ельцину, где вместо федеративного государственного культурного центра под эгидой МИД РФ предлагалось разместить в особняке некую полукоммерческую-полукультурную частную «ассоциацию пользователей» («Интурист холдинг компани» Коновалова, РАМСИР Шохина и фонд Лобова).
Президент и эту просьбу удовлетворил, начертав на бумаге Коновалова-Лобова резолюцию: «Согласен» (3 ноября 1992 г.).
В результате этой «подковерной» борьбы при дележе заграничной советской недвижимости (графского особняка) появилось такое количество прямо противоположных постановлений, распоряжений, резолюций и даже указов, что к 4 ноября 1992 г. – моменту ратификации российско-французского соглашения от 7 февраля 1992 г. – в них уже никто не мог разобраться Распоряжение Б.Н. Ельцина от 24 февраля о передаче особняка МИД, его же «согласие» 3 ноября, наоборот, отдать дом частной «ассоциации пользователей», его же проект указа от 1 декабря вновь вернуть дом в федеральную собственность, постановление Президиума ВС РФ от 1 июня за подписью Филатова фактически подчинить дом российскому парламенту, указ № 889 от 14 августа отдать дом РАМСИРу Шохина, распоряжение Правительства 5 мая 1992 г. передать дом Моссовету и т.д. – вся переписка по графскому особняку в Париже сохранилась в Текущем архиве Экспертного совета.
И.И. Андронов, докладывая мнение комитета, кратко «озвучил» и историю с «ленинским» золотом во Франции (сразу после этого посол Пьер Морель, не дожидаясь голосования, покинул зал заседаний – пошел, очевидно, давать шифровку в Париж), поведал и всю безобразную историю с дележом особняка на улице Буассьер в Париже. Соглашение от 7 февраля, разумеется, ратифицировали, но Комитету по международным делам Р.И. Хасбулатов высказал пожелание разобраться с этим «чертовым особняком».
Надо сказать, что к концу 1992 г. скандал с дележом графского особняка уже попал в газеты – о нем писали «Коммерсантъ-Daily», «Московские новости», «Срочно в номер!», журнал «Столица», некоторые корреспонденты французских газет из Москвы, мне самому приходилось комментировать эту историю под перекрестным «допросом» Улисса Госсе и его коллег из московского бюро TF-1 – первого канала французского ТВ.
Снова вызывает Евгений Аршакович Амбарцумов (со спикером у него были не самые теплые отношения, он больше дружил с Филатовым): «Владлен, слышал, что сказал Руслан? Ноги в руки и марш в Париж – разберись с этой бодягой на месте да и узнай, что там думает посол Рыжов».
29 ноября прилетаю в Париж и сразу к послу. А он разве что на меня не с кулаками: «Что вы там творите в Москве? Какая такая „ассоциация пользователей“? Да французы ее выгонят как „частную лавочку“ к 1 января 1994 г. когда истечет срок аренды, формально записанный на уже не существующий „Интурист СССР“, и никакой Коновалов им не докажет, что он – прямой „наследник“. Тем более, что у вас в Москве еще два таких „наследника“ – ВАО „Интурист“ и „Мосинтурист“. Объявят аукцион, продадут особняк, и мы его навсегда потеряем. Хотите такой вариант, пожалуйста. Но без меня», – отрезал Юрий Алексеевич.
Пошел к знакомым французским журналистам. Те, конечно, в курсе дележа «шкуры неубитого медведя», смеются. «Знаешь что, – говорил мне Мишель Лабро из популярного еженедельника „Эвенман дю жёди“, – мы же знаем, что никакой „Интурист СССР“ (т.е. Коновалов и К. – Авт.) не владелец этого здания, деньги-то выделены в 1975 г. по просьбе тогдашнего посла СССР во Франции С.В. Червоненко и наверняка оформлены решением Политбюро ЦК КПСС – кто бы дал какому-то „Интуристу“ столько миллионов? Вы хотите, чтобы снова пошли статьи о деньгах КПСС во Франции?»
Во французском МИД и разговаривать долго не стали: есть договор от 7 февраля, есть конвенция от 14 ноября 1992 г. Козырева – Дюма (тогдашний министр иностранных дел, затем председатель Конституционного суда Франции), везде четко записано: «Государственный культурный центр», то есть под эгидой МИД России. Что еще вам нужно? Лепечу что-то вроде: «Мы бедные, а там долги от почившего в бозе общества „Франция – СССР“ на 8 млн. фр. кто будет платить?» Усмехается чиновник, знакомый с таинственной славянской душой не понаслышке – четыре года изучал русский язык и литературу в Национальной школе живых восточных языков, работал в посольстве Франции в Москве: «Кто-кто? Как это у вас – платить будет Пушкин». Дал понять, что если будем соблюдать подписанные соглашения о культурных центрах, то и долги скостят – хорошие отношения с Россией дороже стоят. А если по-другому, начнете «химичить» – за смену титульного владельца недвижимости («Интурист СССР» ведь больше не существует) потребуем от вас от 10 до 20 млн. фр. по суду, никакая «ассоциация пользователей» такой кусок не проглотит, так-то, мон шер ами.
Доложил послу. Все правильно, ответил Рыжов, у них – не у нас, на козе не объедешь. Договорились о дальнейших действиях: он пишет в МИД, Козыреву, я – в комитет, Амбарцумову. Основной постулат один – «федеральный государственный культурный центр» под эгидой МИД РФ, и точка.
И все закрутилось в обратную сторону. МИД направил ноту в посольство Франции в Москве с просьбой «сообщить юридическую процедуру переоформления прав собственности на Русский дом в Париже на Российскую Федерацию» (а не на «ассоциацию пользователей» или мэрию Москвы). Е.А. Амбарцумов направил докладную записку в правительство. Но прошло еще долгих три года, пока все утряслось.
За эти годы многие «фигуранты» дележа «шкуры» либо сошли с политической арены (Р.И. Хасбулатов, Е.А. Амбарцумов, С.Б. Станкевич), либо сменили амплуа (А.Н. Шохин, Е.Т. Гайдар), «непотопляемым» остался лишь один О.И. Лобов.
В конце 1995 г. В.В. Терешкова сумела прорваться к президенту и уговорить его издать указ о восстановлении ССОД, правда, под другим названием, но с возвращением ему всей заграничной инфраструктуры и собственности. Шохинский РАМСИР тотчас же разогнали, и в графский особняк в марте 1996 г. въехал новый «комендант» – Алексей Рябов, бывший ответственный секретарь «Ассоциации друзей Франции» (экс-'СССР – Франция'). И все в графском особняке вернулось «на круги своя» – под эгиду посольства РФ во Франции и державную длань Российского государства. К великой радости и моей, и моей активной помощницы и «тайной советчицы» Ольги Валентиновны Степановой из Управления (ныне Департамента) по культурным связям МИД РФ, с которой мы вместе бились в 1992-1993 гг. за графский особняк.
Канун православного Крещения Господнего, 18 января 1994 г. мы, первая после 1914 г. большая, почти 70 человек, группа православных паломников грузимся в огромный «Боинг» компании «Трансайро» в Шереметьево-2 и летим в Тель-Авив и далее к Святым местам, в Святую
