представители аристократии (князь Долгоруков, графы Игнатьев и Путятин), крупные ученые-востоковеды, поэты, писатели, путешественники. Широко была представлена профессура Петербургской и Московской духовных академий.
Словом, это была уже не карманная «особенная экспедиция» Александра I и Николая I, а мощное религиозно-общественное объединение со своей финансовой строкой в государственном бюджете – с 1889 г. по 30 тыс. зол. руб. субсидий, и это не считая так называемых «кружечных сборов» в церквах в Вербное воскресенье, что ежегодно давало еще по 75-100 тыс. руб.
Через десять лет ИППО превратилось в самую крупную в России религиозно-общественную организацию, тратившую на свои благотворительные нужды ежегодно более полумиллиона золотых рублей.
Куда же шли эти огромные средства?
I. На дотации паломникам (главным образом крестьянам) для поездки из России к Святым местам (Палестина и Святая гора Афон в Греции).
С 1884 г. ИППО начало создавать по всей России свои местные отделения. В них стали продавать так называемые «паломнические книжки» (по-современному – путевки) со значительной, до 35%, скидкой на проезд по железной дороге и на пароходе. Так, для малоимущего паломника дорога из Москвы до Одессы по железной дороге в третьем классе, морем на пароходе в трюме до Яффы и пешком в Иерусалим стоила в 1887 г. всего 46 руб. 50 коп. без питания (продовольствие брали с собой). Для сравнения: тот же путь (без питания) в первом классе стоил 230, во втором – 160 руб.
В иерусалимских подворьях за место на нарах (койку), обед из двух блюд и вечерний чай (со своими припасами) с крестьянина до 1914 г. брали 13 коп. в сутки. В самой России такой ночлег на постоялом дворе стоил бы в 3-4 раза дороже.
И неудивительно, что к концу XIX – первом десятилетии XX в. паломничество приняло массовый характер: приезжали до 10-12 тыс. человек в год, особенно на православную Пасху (до начала сельскохозяйственных работ в деревне). За время довоенного существования ИППО (1882-1914 гг.) десятки тысяч простых русских паломников побывали в Святых землях, причем 72% из них составляли крестьяне. Напомним для сравнения, что аналогичное частное светское общество заграничного туризма графини В.Н. Бобринской для земских учителей в 1909-1911 гг. сумело отправить на схожих льготных условиях всего 4 тыс. «экскурсантов».
Специального социологического исследования состава паломников ни до революции, ни тем более в советское время никто не проводил. Некоторые элементы такого анализа содержатся лишь в статье В.Н. Хитрово «Откуда идут в Святую землю русские паломники?» (1900 г.) да в работе одного из основателей ИППО и его активного деятеля, профессора богословия А.А. Дмитриевского «Типы современных русских паломников в Святую землю» (1912 г.). Поэтому мы воспользуемся анализом университетских исследователей из США Г.Г. Ставроу и Питера Р. Вейсенсела «Русские путешественники на христианский Восток за период с XII по XX век» (аннотированная библиография; Огайо, 1986).
По подсчетам этих авторов, только в 1883-1897 гг. из 22 238 паломников крестьяне составляли подавляющее большинство (72,1%), за ними шли с большим отрывом мещане-горожане (12,7%), духовенство (3,5%), мелкопоместное дворянство (3%) и купцы (1,7%). Данные американских исследователей подтверждаются архивными материалами фонда «Палестинского общества» в АВПРИ МИД РФ, в частности составленной управляющим подворьями ИППО в Палестине П.И. Ряжским таблицей «Распределение паломников и паломниц по сословиям за 1898-1899 гг.»:
Распределение паломников по половому признаку в таблице П.И. Ряжского было отнюдь не случайным – за исключением граф «купцы» и «иностранцы», по всем другим сословиям (но особенно среди крестьян и казаков) женщины составляли подавляющее большинство. Можно даже сказать, что в 1882- 1914 гг. русское паломничество в Святую Палестину (на Афон в Грецию женщин не пускали и не пускают – там с XII в. и по сию пору была и есть чисто мужская православная община монахов) было по преимуществу женским. Некоторые из паломниц по возвращении на Родину опубликовали интересные наблюдения (например, паломница Капитолина Барсова).
Зная традиции русских крестьянских семей, в этом феминизме паломничества не было ничего странного. Многие русские женщины, особенно на склоне лет, когда подрастали дети и в доме появлялись невестки- помощницы, ходили на богомолье и в самой России. Генерал П.П. Петров в мемуарах приводит пример своей матери: «Под старость она отпрашивалась (у мужа. – Авт.) сходить пешком на богомолье в монастырь Никандровский, около 25 верст, или в Псково-Печерский, около 90 верст. Любила рассказывать по возвращении про путешествие и встречи».
Но многие паломницы, как пожилые (вдовы), так и молодые, из путешествия в Святую землю домой не возвращались. Оставались там навсегда. Этот феномен отмечал еще в 1859 г. «просвещенный паломник» М.Д. Волконский. Пожилые пристраивались уборщицами (за кров и пищу) в монастырях, подворьях, миссиях; молодые искали женихов или даже «шли на панель» (что с возмущением отмечал паломник из Житомира А. Коровицкий в 1891 г.). Многие занимались продажей религиозных сувениров, шли в услужение к местным богатым арабам няньками, кухарками, горничными.
Разумеется, это не было осмысленным религиозным диссидентством, а скорее бегством от отупляющего быта русской деревни, заграничной «свободной» жизнью, без постоянного надзора (а часто и битья) мужа, свекрови, старших братьев, тем более что тогда по «книжке паломника» в Палестине довольно свободно можно было получить вид на жительство – достаточно было принести в турецкий околоток письменную рекомендацию местного батюшки.
Этих русских «невозвращенок» с 60-х годов позапрошлого века на Ближнем Востоке всех чохом называли «наташами», и это собирательное имя всех женщин из России (СССР) сохранилось до сих пор. Как сохранилось и староарабское название русских – «московиты». В разговорном арабском в Израиле, Ливане, Сирии вы и сегодня услышите – «московитская» (русская) литература, «московитская» политика, война, школа и т.д.
До 1917 г. большинство «наташ» – невозвращенок из крестьян, обслуживая Святые места, занимаясь мелкой торговлей или прося подаяние (тысячи паломников со всего света в год), могли, перебиваясь с хлеба на квас, существовать в Палестине годами. «Свободные от надзора со стороны своих родственников и старших, – писал профессор А.А. Дмитриевский, – они руководствовались только своими желаниями; в паломничестве они наконец-то обрели свободу».
Революционные события 1917-1920 гг. навсегда отрезали «наташ» от Родины. Более того, иссяк источник существования для православных Святых мест в Палестине: ни субсидий, ни подаяний от паломников – приезжали лишь единицы из белой эмиграции. И все-таки большинство «наташ» каким-то чудом выжило.
Мы встретили в январе 1994 г. одну из них – мать Валентину – совсем рядом с храмом Гроба Господня в ее крохотной келье с небольшим садовым участком. Она девчонкой, еще до Первой мировой войны, приехала из тульской деревни и в конце концов приняла монашеский постриг. Вместе с обращенной в православие арабкой-служкой она большую часть своей почти столетней жизни прожила рядом с Гробом Господним, где обе и состарились. Сколько ни «пытал» ее Лев Аннинский перед камерой и микрофоном, ни вздоха раскаяния «за бесцельно прожитую жизнь» он не услышал. Наоборот, силе духа этой женщины
