большевиков с Западом в 20-х годах, а вопрос о выплате «царских долгов» стал главным условием дипломатического признания СССР. Технология ведения этих переговоров, одним из главных авторов которой был наркомвнешторг и посол Леонид Красин, и сегодня – наше национальное «ноу-хау».
Это «ноу– хау» Красина пригодится при ведении переговоров в Швейцарии по «нацистскому золоту» и в Германии -по реституции перемещенных культурных ценностей.
Вновь стала актуальной ушедшая, казалось бы, в историческое небытие проблема монополии внешней торговли, за внедрение которой в период нэпа яростно боролся Л.Б. Красин, перетянувший на свою сторону Ленина и большинство в ЦК РКП(б).
Псевдолиберализация внешнеэкономической политики, формальным проявлением которой стало упразднение в 1996 г. МВЭС, привела к гигантскому бегству ворованных капиталов за границу (по данным Е.М. Примакова, в 1999 г. – до 20 млрд. долл. в год).
«Прихватизация» внутри страны перекинулась за границу – различные министерства и ведомства начали ускоренно делить зарубежную «советскую» собственность. Ключевую роль в этом дележе играли разные государственные и «акционированные» ведомства – Мингосимущество, Российский федеральный фонд имущества (РФФИ), Российский центр приватизации.
Приватизация зарубежной «советской» собственности для всех этих «контор» облегчалась отсутствием научной международно признанной методики оценки недвижимости, хотя, как отмечалось в справке Счетной палаты РФ в 1996 г. еще 12 декабря 1995 г. правительство специальным постановлением «Об инвентаризации собственности РФ, находящейся за рубежом» обязало Мингосимущество разработать такую методику «в месячный срок».
Конечно, принимать такие постановления может, в отличие от остального мира, только правительство Черномырдина, которое, как известно, всегда «хотело как лучше».
Тысячу лет существует Русь, и никогда в ней не было ни методик, ни оценок (отсюда – «умом Россию не понять»). Всегда было как в песне: «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек». А сколько сто ят эти поля (и сегодня их оценочный кадастр – не более 15%), почем леса – никто никогда этого не знал. Да и Православная церковь освящала это неведение: «земля ничья, она Божья».
Отсюда с таким трудом прививалась на Руси частная собственность на землю, отсюда – и византийская «безоценочная элита» (чиновники), сами «с потолка» или исходя из интересов собственного кармана определявшие цену «лесов, полей и рек», а также оплату коммунальных услуг, проезда в общественном транспорте, соотношение доллара и рубля. Ведь реальная оценка национальных богатств грозила российским чиновникам самым страшным – разделением власти и собственности, что в XVIII в. уже произошло в Западной Европе и в США.
Такие попытки делались и в России (Николай I, граф Витте, Столыпин). Скажем, первое Министерство государственных имуществ было создано не при «царе Борисе», а при царе Николае I еще в 1837 г. успев оценить около пяти процентов «казенных» лесов и полей. Но едва в стране началась первая «приватизация» в связи с отменой крепостного права в 1861 г. как в 1866 г. тогдашние чиновники убедили нового царя Александра II упразднить это первое «Мингосимущество», ибо реальная оценка стоимости «лесов, полей и рек» мешала им воровать.
И только 160 лет спустя после николаевского эксперимента, в июне 1997 г. методика оценок возродилась на Всероссийской научно-практической конференции «Оценка национального богатства страны» в Парламентском центре в Москве благодаря усилиям академика РАН Д. Львова и бизнесмена М. Масарского.
Именно на этой конференции впервые публично прозвучали такие цифры и факты:
30 трлн. долл. – разведанные запасы минерального сырья;
17 квадриллионов руб. – основные фонды;
100 млрд. долл. – самая скромная оценка зарубежной недвижимости.
В 1972 г. была предпринята последняя по времени попытка оценить национальные богатства страны, так и не доведенная до конца.
Все участники конференции в один голос изумлялись, что, строя рыночную экономику (капитализм), наши рыночники-демократы за семь лет своего правления умудрились обходиться без основополагающего инструмента такой цивилизованной экономики – закона об оценочной деятельности.
Те же лоббисты, что добились упразднения МВЭС в 1996 г. в 1997 г. попытались было заблокировать закон об оценке (госорганы и независимые оценщики с лицензией, по типу нотариусов), принятый обеими палатами Федерального собрания (6 мая Президент наложил на закон «вето»).
Однако год спустя справедливость восторжествовала, а лоббисты-'приватизаторы' и чиновники- коррупционеры были посрамлены: 29 июля 1998 г. Б.Н. Ельцин все же утвердил важнейший Федеральный закон «Об оценочной деятельности в Российской Федерации».
Конечно, и при таком хорошем «оценочном» указе путь не будет слишком легким, коль скоро даже с переводом уже законной федеральной собственности (зданий посольств, торгпредств, бывших совзагранбанков и т.д.) из-под юрисдикции несуществующего СССР на баланс Российской Федерации возникают проблемы. Как сообщил начальник отдела Юридического управления МИД РФ С.В. Шитьков, на 1 мая 1999 г. в 34 странах «советская» недвижимость юридически все еще числится… за СССР. Препятствуют этому главным образом Украина и Грузия: они разослали даже специальные ноты с требованием заблокировать процесс переоформления, ссылаясь на то, что их парламенты не ратифицировали соглашение глав государств СНГ от 30 декабря 1991 г. При этом вопрос о перерегистрации с 1997 г. (18 февраля 1997 г. Верховная Рада обусловила свое согласие на ратификацию «предоставлением российскими властями Украине полной информации об активах и долгах бывшего СССР за рубежом») из чисто юридического трансформировался в политический: дележ совзагрансобственности превратился в украинско-российских отношениях в дележ «второго» Черноморского флота.
Масло в огонь начали подливать и другие державы – Германия, Австрия, Польша, Румыния. Ссылаясь на дипломатические ноты Украины и Грузии, они стали чинить препятствия переоформлению, и в 1997-1999 гг. этот процесс забуксовал. Пробуксовка усилилась с марта 1999 г. – с начала агрессии НАТО против Югославии.
Саботаж с переводом с баланса на баланс принимает зачастую весьма изощренную форму. Турки, например, готовы согласиться на перерегистрацию, но требуют списать их долги за аренду зданий в Москве за 25 лет, а это, между прочим, 300 тыс. долл.!
В этой связи, как справедливо отмечает С.В. Шитьков, «есть большая опасность „увязнуть“ в переговорах, в то время как промедление в данном вопросе оборачивается для нашей страны существенными убытками, связанными с неиспользованными возможностями распоряжаться загрансобственностью с целью извлечения дополнительных средств для федерального бюджета» Шитьков С. О российском загранимуществе // Международная жизнь. – 1999. – № 5. – С. 75.
Критически разобрав также принятый Думой во втором чтении в конце 1998 г. закон «Об управлении собственностью Российской Федерации, находящейся за рубежом», опытный мидовский юрист делает важный вывод, с которым трудно не согласиться: «Вместе с тем сам факт того, что и исполнительная, и законодательная ветви власти осознают необходимость наконец навести порядок в своих собственных зарубежных хозяйственных делах и начать получать доходы в бюджет, управляя российским загранимуществом и используя его излишки в коммерческих целях, настраивает на оптимистическую волну. Главное, чтобы высокие порывы и государственные подходы не были сведены к обыкновенной дележке того, что контролировать достаточно трудно в связи с естественными причинами. Думается, что вопросы контроля за использованием государственного имущества, находящегося за рубежом, а также закрепления и подтверждения прав России на него сегодня являются основными, и именно на них следует сконцентрировать главные усилия» Там же. – С. 78.
А между тем шкуру «неубитого медведя» (неперерегистрированную с баланса СССР на баланс РФ недвижимость в Великобритании, ФРГ, Франции, Австрии, Турции, Японии, Индии и других странах) уже «делит» премьер М.М. Касьянов: еще в 2000 г. на переговорах с канцлером ФРГ Шредером он предложил передать эту юридически «бесхозную» недвижимость в зачет внешнего долга РФ, из которого 40% мы должны именно Германии. Более того, премьер в тот же «зачет» готов был отдать и «перемещенные культурные ценности» – вот какие мы щедрые, «пальто (победы над фашизмом) нам не надо»?!
Добавим к этому выводу лишь одно предложение, уже неоднократно звучавшее на страницах этой
